|
- Примите от меня эту вещицу, - сказал он, подавая ей золотой медальон на цепочке. Панна Изабелла принялась с любопытством его рассматривать. - Странный подарок, не правда ли? - сказал Вокульский, раскрывая медальон. - Видите вот эту пластинку, легонькую, как паутина?.. Представьте, это драгоценность, какой не найдешь ни в одной сокровищнице мира, зернышко великого изобретения, которое может изменить судьбы человечества. Кто знает, не родятся ли из этой пластинки воздушные корабли... Но не о том сейчас речь... Отдавая ее в ваши руки, я вместе с нею вручаю вам свою будущность... - Так это талисман? - Почти. Ради этой вещицы я мог бы уехать за границу и все мое состояние и остаток жизни отдать новой работе. Быть может, потом оказалось бы, что это пустая потеря времени, что мною владела мания, но, во всяком случае, мысль об этом изобретении была единственной вашей соперницей. Единственной... - повторил он с ударением. - Вы собирались нас покинуть? - И не далее, как сегодня утром. Поэтому я отдаю вам этот амулет. Отныне для меня нет на свете иного счастья, кроме вас... Вы - или смерть! - Если так, то беру вас в плен, - сказала панна Изабелла и повесила амулет на шею. И, опуская его за лиф, потупилась и покраснела. "Какой же я негодяй! - подумал Вокульский. - И такую женщину я смел подозревать... Ах, подлец!" По дороге домой он зашел в магазин. У него было такое сияющее лицо, что пан Игнаций даже испугался. - Что с тобой? - спросил он. - Поздравь меня! Панна Ленцкая - моя невеста. Но Жецкий побледнел и не поздравил его. - Я получил письмо от Мрачевского, - сказал он после долгой паузы. - Как тебе известно, Сузин еще в феврале послал его во Францию. - И что ж? - прервал его Вокульский. - Так вот, он пишет мне из Лиона, что Людвик Ставский благополучно здравствует и живет в Алжире под фамилией Эрнста Вальтера. Кажется, торгует вином. Кто-то видел его в прошлом году. - Мы это проверим, - ответил Вокульский и спокойно записал адрес в алфавитном указателе. С тех пор он все вечера проводил у Ленцких и даже получил приглашение у них обедать. Несколько дней спустя к нему пришел Жецкий. - Ну что, старина, - весело приветствовал его Вокульский, - как там принц Люлю?.. А ты все еще сердишься на Шлангбаума, что он смел купить магазин?.. Старый приказчик мрачно тряхнул головой. - Пани Ставская, - сказал он, - уже не ходит к Миллеровой... Она прихворнула... поговаривает об отъезде из Варшавы... Ты не навестишь ее?.. - Да, надо бы зайти, - ответил Вокульский, потирая лоб. - Ты говорил с нею насчет магазина? - Конечно; даже одолжил ей тысячу двести рублей. |
