-  Вы прошлой ночью так внезапно исчезли, - ответил я за нас обоих, - что мы сочли себя оскорбленными.

    -  Прошлой ночью! - засмеялся он. - А признайтесь, я вам всем доставил много удовольствия. Редко кому выпадает счастье умереть от любви!

    -  Пусть вас это не беспокоит, никто в доме не умер, все благополучно завершилось, так же как и началось, - ответил я такой же двусмысленностью.

    -  Правда?! - кажется, искренне удивился он. - А вы меня не морочите?

    -  Ну, мы же, как видите, живы, - вмешалась в разговор княжна.

    Сергей Петрович укоризненно покачал головой:

    -  И это, поверьте, вовсе зря. Знаете ли, вам было бы много лучше уже оказаться на том свете, чем оставаться на этом. Правда, в рай вы, княжна, попасть не сможете, вас туда смертные грехи не пустят, но иногда оказаться в аду бывает много приятнее чем оставаться на земле.

    То, что он сказал, было одновременно и оскорблением и угрозой, и я почувствовал, как напряглась Машина рука. Я крепко прижал ее к своему боку, прося успокоиться и не обращать ни на что внимания. Стараясь сбить чиновника, или кто там он был на самом деле, с насмешливого тона я спросил:

    -  А вы, любезнейший, куда рассчитываете попасть после смерти?

    -  О, я об этом еще не думал, мне смерть в ближайшее время никак не грозит, - ответил он с усмешкой, но без прежнего пыла.

    -  Вы вот так считаете? Но, кто же из нас знает свою судьбу? - опять подала голос Урусова. - Вдруг господин Крылов на вас рассердится и убьет?

    -  Меня? Этот господин? - рассмеялся на этот раз вполне искренне Сергей Петрович. - Вы меня смешите княжна. Это никак не может произойти!

    -  Почему вы так думаете? - спросил я.

    -  Чем же вы меня можете убить и, главное, как?

    -  Могу застрелить, в крайнем случае, зарубить! Или вы кощей бессмертный?

    -  Нет, я не бессмертный, - уже явно куражась, сказал он, - так же как и вы. Только я могу себе позволить вас убить, а вы меня не можете!

    -  Это еще почему?

    -  Потому! Если желаете, попробуйте выстрелить в меня! Я на вас не обижусь!

    Еще до того как закончился этот разговор, я понял, что он имеет в виду. Они с князем меня загипнотизировали. Причем, даже более изощренно, чем другие свои жертвы. Я почувствовал, что у меня отнимается все тело.

    Мне нечего было ему ответить. Руки у меня стали ватными и слабыми, и я едва смог пошевелить пальцами. Маша что-то почувствовала, освободила свою руку и тронула меня за плечо.

    -  Что с вами, Алексей Григорьевич? - не в силах скрыть испуга, спросила она.

    Увы, я не только не мог шевелить руками, у меня пропал даже голос.

    -  Не стоит из-за него беспокоиться, - ответил вместо меня Сергей Петрович. - Я сейчас прострелю ему колени и оставлю лежать здесь на дороге, скорбеть о своей судьбе. Вам, княжна, следует думать не о господине Крылове, а о себе. Ваш высокочтимый брат вами очень недоволен. Он день и ночь скорбит, как заставить вас раскаяться в своих грехах и предстать пред Господом, очищенной страданием! Вы должны молиться за князя Ивана Николаевича, он принял из-за вас столько мук, но не ожесточился сердцем и думает только о спасении вашей души!

    -  Алексей, что говорит этот человек, почему ты молчишь? - забывая о том, что в присутствие третьих лиц мы всегда обращались друг к другу сугубо официально, назвала меня просто по имени Урусова.