-  Пожить у вас хочу несколько дней. Мою знакомую в тюрьму посадили, нужно ее оттуда вызволить.

    -  Живи, сколько хочешь, места у нас много, - не раздумывая, пригласил старик. - Ты я смотрю опять с Иваном? А барышня кто?

    -  Мы вместе, - опять я ушел от прямого ответа, - барышню зовут Марией Николаевной.

    -  Васятка, - позвал Фрол Исаевич белобрысого парня, - скажи нашим бабам, пусть приготовят комнаты гостям. У нас теперь все как у благородных, - добавил он, показывая на новую мебель. - Живем, прости Господи, как немцы какие-то, а ведь зятю слова поперек не скажи, сразу: «папаша, вы отсталый». Да, что я все болтаю, садитесь, гости дорогие, где у кого душа лежит.

    Мы стали садиться, а Котомкин хоть и ругнул немецкую жизнь, зорко следил какое впечатление производит их новая мебель.

    -  Так что ты говорил, кого невинно в тюрьму упекли? - спросил он, когда все устроились.

    -  Старуху-знахарку, - ответил я, - только почему ты думаешь, что невинно? - засмеялся я.

    -  А кого же у нас по вине сажают? - удивился Фрол Исаевич.

    -  Бывает, - чисто теоретически, возразил я. - Расскажите, кто из старых чиновников остался в городе? К кому можно обратиться?

    -  Задача, - по-простому, почесал себе затылок портной. - Почитай из старых, никого уже и не осталось. Городской начальник Киселев от пьянства еще лет десять назад помер, других кого перевели, кто спился, кто на войну ушел. Говорят, будто на нас какой-то Бонапартий с несметным войском прет?

    -  Точно, прет, - подтвердил я.

    -  Вот все кто мог и пошли воевать. Будь тут зять Семен, он бы дело враз решил. Он всех теперешних купил с потрохами… А так, даже и не знаю, что вам присоветовать…

    -  Не знаешь, Антон Иванович, - спросил я о бывшем барине Котомкина и своем предке, - у себя в имении?

    -  Тоже на войну уехал, да не один, с супругой.

    -  Вот черт! - выругался я. - Надо же, сплошное невезение! А генерал Присыпка жив?

    -  Тоже помер, уж, наверное, как третий год. А вдова его здесь осталась, не живет, а царствует. У нас ее матушкой Екатериной прозвали.

    -  Вот это хорошо, - обрадовался я, - завтра же к ней и схожу. Она должна всех местных знать.

    -  Сходи, почему не сходить, - с сомнением в голосе сказал Котомкин, - сходи, поклонись. Только, боюсь, от того будет мало току. Очень уж она строга и гневлива.

    -  Ничего, авось, не съест! - сказал я, в уверенности, что с княгиней Анной Сергеевной как-нибудь полажу.

    С милой Аннет, меня связывала ее интимная тайна. Ее юной девушкой выдали замуж за пожилого генерала. Конечно, безо всякой любви. Генерал был ей явно не парой и у молодой княгини начались нервные расстройства. Он так допекла мужа истериками, что он уже не знал, куда от нее деваться. Тогда-то мы и познакомились. Я разобрался в проблемах молодой женщины и прописал ей ежедневный моцион по окрестностям в сопровождении молодого глухонемого кучера.

    После первой же поездки за город у княгини кончились истерики, исправился характер, и отношения с мужем наладились настолько, что он смог продолжить изредка выполнять свой супружеский долг. Что было очень кстати, на случай ее беременности.

    -  Анна Сергеевна живет одна? - полюбопытствовал я.

    -  Только с дочкой, старшие сыновья уже на военных учатся.