-  Ваше высокоблагородие, ваше сиятельство, - забормотал он, - мне всего на минутку отлучиться, а потом я вашему… все что хотите. Не погубите невинную душу!

    Буфетчик был невысок ростом, но широк в талии, с круглым, как полная луна лицом и трясся, как студень на вибростенде.

    -  Погоди любезный, - попытался я его успокоить, - не бойся, никакой я не колдун и ничего тебе плохого не сделаю! Если конечно ты меня накормишь.

    -  А-а-а, в-а-а-а, - опять начал заикаться он, но, посмотрев на меня, успокоился и вполне членораздельно спросил, что мне подать.

    Мы обсудили меню и я сел за общий стол, заставленный недопитыми стаканами и початыми бутылками. Там, спустя двадцать минут меня отыскала княжна Марья. Я уже кончал завтракать и собирался встать из-за стола, когда она влетела в буфетную комнату и сразу подошла ко мне.

    Теперь при дневном свете, с разрумянившимися щеками, она выглядела премиленькой, впрочем, повторюсь, как почти любая девушка ее возраста. Не могу сказать, что у нее были классические черты лица или с первого взгляда в ней была видна аристократка, скорее напротив, лицо Маши был просто, округло, носик вздернут, а подбородок чуть маловат. Однако веселые, живые глаза и соблазнительно припухшие губы очень ее украшали, и мне стало весело на нее смотреть.

    -  Ах, вот вы где, Алексей Григорьевич, - воскликнула она, - а я вас по всему дому ищу.

    А я подумал, что разок ее поцеловать, конечно, только во сне, большим грехом не будет…

    -  Маменька вам говорила, что после вашего лечения у меня перестало болеть в груди?

    -  Говорила, - подтвердил я, - и попросила переселиться в комнату рядом с вашей, для продолжения лечения.

    -  Правда? - засмеялась она. - Это хорошо!

    Имея некоторый жизненный опыт, я в этом так уверен не был, но спорить не стал. Пока она не ушла, я взял ее за запястье, проверить пульс. Почему-то это немудреное действие так испугало буфетчика, что он начал усилено креститься, а потом спрятался за стойкой.

    С пульсом у Марьи Николаевны все оказалось хорошо, даже лучше чем я надеялся. Отпустив ее руку, я пожаловался:

    -  Не знаю, что здесь наболтал про меня возчик, но теперь все от меня шарахаются, как черт от ладана! Ладно бы, еще дворовые, когда я сюда вошел, отсюда сбежали все ваши родственники.

    -  Я слышала, - улыбнулась княжна, - что вас считают колдуном. А что мужик рассказал, мы сейчас узнаем. Филимон, - окликнула она буфетчика.

    Сначала никакой реакции на призыв не последовало, но после третьего обращения тот, наконец, вылез из-за стойки. Вид у него был хуже некуда, лицо потное, глаза блуждающие и ко всему трясущиеся бульонные щеки.

    -  Чего изволите, ваше сиятельство? - севшим до хрипоты голосом спросил он.

    -  Подойди сюда, - строгим голосом приказала княжна.

    Буфетчик, еле передвигая ноги, приблизился.

    -  Боишься барина? - спросила девушка.

    -  Ох, как боюсь, ваше сиятельство, все поджилки трясутся.

    -  Ведь тебе было сказано, что я не колдун, - вмешался я. - Чего же ты опять испугался?

    -  Как же, вы барышню хотели на тот свет утащить, - еле выговорил он, - я собственными глазами видел!

    -  Я на тот свет? С чего ты взял?

    -  А зачем тогда их за руку брали? - рискнул спросить он, укоризненно качая головой.