-  Я помогу тебе одеться.

    -  Нет, я лучше отдохну. Ты меня совсем замучил.

    Я не стал уточнять, кто кого замучил, взял баклажку водки, еду и пошел в народ.

    Мужики оказались на ногах и выплясывали от холода возле чахлого костерка. Никакого шалаша они строить не собирались. Мой топор оказался врубленным в ствол дерева.

    -  Студено нынче, барин, - сразу же сообщил мне словоохотливый сторож. - Видать нынче зима будет холодной. Как бы озимые не померзли!

    -  А почему вы костер большой не развели? - задал я наивный вопрос.

    -  Так сам видишь, все в снегу, откуда дров-то взять. Да, ничего, мы люди привычные, как-нибудь, потерпим.

    -  Потерпим, - поддержал его товарищ. - Нам не привыкать.

    Никаких выводов и обобщений я делать не стал, но и разговор о видах на будущий урожай не поддержал. Передал гостинцы и вернулся в тепло. Брать их к нам в избушку я не мог, мало ли какие фокусы выкинет Урусов, вдруг мне опять придется спешно «расколдовывать» княжну!

    Печь разгорелась, у нас опять было тепло. Маша, закинув руки за голову, лежала на лавке в скромно-пленительной позе.

    -  Ну, что там? - спросила она, открывая глаза.

    -  Все в порядке. Мужики мерзнут, но дрова для костра рубить не хотят.

    Княжна пропустила мои слова мимо ушей, ей было не до того. Похоже, у нее опять начинался приступ мизантропии.

    Она язвительно усмехнулась и спросила:

    -  Почему ты так на меня смотришь? Ты меня совсем не уважаешь, я вижу, у тебя только одно на уме!

    Честно говоря, в тот момент у меня, если что-то и было на уме, так это предложить ей одеться, что я и сделал.

    -  Не хочу, чтобы ты ко мне притрагивался, - сердито сказала она.

    Я и сам чувствовал, что Маша мне совсем не нравится, и надоели ее постоянные скачки настроения. С трудом, удержавшись от грубости, я посоветовал:

    -  Не хочешь моей помощи, одевайся сама!

    Марию от моих слов перекосило, а я так просто взбесился. Редко кто, так как она, действовал мне на нервы.

    -  Если я тебе надоела, убирайся отсюда, я тебя видеть не могу! - вдруг, звенящим голосом закричала она. - Если бы ты только знал, как я тебя ненавижу!

    Я открыл, было, рот, собираясь достойно ответить, но так его и не закрыл. В этот момент мне в голову пришла простая и здравая мысль.

    -  Иван где-то рядом и старается нас поссорить, - спокойно сказал я, в то же время, чувствуя, как ненавижу эту женщину, и мне так хочется от нее избавиться. - Маша, не поддавайся, иначе мы пропали!

    -  Я! Ты! - продолжила она начавшуюся истерику и остановилась, как будто налетела на препятствие. Потом сказала, не зло, а жалостливо. - Я ведь, и правда, тебя ненавижу!

    -  Я тебя тоже, - сознался я. - Интересно, как это у него получается? Ты мне сейчас просто отвратительна!

    -  А ты, ты бы видел себя со стороны! Ты жалкий, глупый, ничтожный смерд, в тебе нет и капли благородства! Как я могла так низко пасть, что разрешила, позволила тебе… Пожалуйста, обними меня, я больше не могу! - попросила она и заплакала.

    Меня захлестнули гнев и обида. Однако умом я понимал, что происходит, потому преодолевая отвращение, я подошел и прижал ее к себе. Девушку бил озноб, и я кожей чувствовал, как ей противно прикосновение моих рук.