На самом деле, метаморфоза не удалась. В мужском платье княжна выглядела слишком женственно. Скрыть ее высокую грудь и округлые бедра под обтягивающей одеждой не удалось. При желании определить ее пол было несложно.

    Маша покрутилась на месте, пытаясь себя лучше рассмотреть, осталась недовольна своим видом, но смирилась.

    -  Теперь остается надеть плащ, и можно будет выходить, - сказал я. - Скоро станет совсем темно. Я пойду, рассчитаюсь с мужиками.

    Наученный предшествующим опытом, я скрытно вышел наружу. На месте сторожевого поста горел все тот же, что и раньше чахлый костерок. Я пошел к нему, прикрываясь деревьями и соблюдая предельную осторожность. Уже вблизи увидел, что возле огня темнеют не два, а четыре силуэта. Судя по шапкам, все крестьяне. Лишние люди мне не понравились, но опасаться мужиков резона не было, и я подошел к ним почти вплотную. Стало слышно, как потрескивают сучья и неспешный разговор караульных с гостями.

    -  Сказываю вам, что никакие они не хранцузы, а такие же, как и мы, крещеные, - объяснял говорливый мужик.

    -  А чего им зимой в лесу делать? - возразил незнакомый голос. - Мучной барин велел, как увидим кого чужого в лесу, сразу и стрелять. А грех он на себя возьмет.

    -  Не будешь ты, Калистратка, тут самоуправничать, - сердито сказал второй караульный. - Нас барин подрядил его оборонять, мы свое обещание сдержим. Шли бы вы своей дорогой.

    -  Мы-то пойдем, - вмешался в разговор новый участник, - только что барин на это скажет? Прикажет отведать батогов, не то запоешь!

    Мне этот спор не понравился, и я решил в него вмешаться. Подошел сзади и сильно хлопнул говорившего крестьянина по плечу. Мужик от испуга даже присел.

    -  Вы что здесь делаете! - набросился я на пришлых. - Вам велели французов ловить, вот и ловите. Нечего возле чужих костров греться!

    -  Мы барин, чего, мы ничего, - забормотали мужики. - Мы так просто, без умысла. Смотрим, огонь…

    -  Вон отсюда! Они еще оправдываться будут! - рявкнул я начальственным голосом.

    Как всегда в России, наглость и грубость возымели свое действие, и гости, треща сухими сучьями, бежали в ночь. Мои сторожа тоже оробели, не понимая, что на меня нашло.

    -  Вот вам по рублю, - сказал я, протягивая по монете. - Довольны?

    -  Ладно, - сказал словоохотливый, принимая серебро, - пусть, сойдет. Мы люди маленькие, нам не привыкать.

    -  Что уж там, - горько вздохнул второй, - по рублю, так по рублю.

    Я не понял, чего они от меня ожидали, может быть чего-то необычного, сразу ста тысяч, но и я от них благодарности не дождался. Впрочем, за что? Заставил за малую плату несколько часов мерзнуть в зимнем лесу.

    -  Через час можете забрать в избушке свои ружья. Знаете что такое час?

    -  Как же не знать, мы не темные, свое понятие имеем, - обиженным тоном, ответил молчаливый.

    Я забрал свой топор и собрался уйти, но меня остановил словоохотливый:

    -  Барин, ты топор бы оставил, что нам теперь, до утра без костра мерзнуть?

    Я, было, засмеялся, но тут же устыдился своего высокомерия. Откуда крепостным мужикам было знать, что такое час, когда они часов и в глаза не видели.

    -  Не нужно вам ждать до утра, как начнет ваш костер догорать, тогда и уходите, - перевел я абстрактное понятие времени в конкретную категорию.