В креслице, установленном внутри сетчатого детского манежа, сидит громкоголосый и несчастный пассажир.

— Вот, солнышко, — воркуя, Челси наклоняется, чтобы поднять соску, упавшую на живот ребенку, и засовывает в рот мальчику.

По крайней мере, я думаю, это мальчик: на нем темно — синие штанишки и рубашечка с корабликами; так что да, это мальчик. Челси гладит его светлые пушистые волосы, и плач сменяется довольным гуканьем.

На плите бурлит огромная серебристая кастрюля, и пахнет мясным бульоном.

— Привет!

Поворачиваюсь направо, где окруженный книжками и кубиками на полу сидит маленький ребенок — определенно девочка, с тонкими золотистыми волосами и в запачканной розовой футболке.

— Привет, — отвечаю я серьезно.

Она повторяет громче:

— Привет!

Киваю в ответ.

— Привет!

Ее личико морщится, голос опускается до шепота; малышка наклоняется вперед, будто хочет сказать мне что-то важное. Но все, что произносит, — «привет». Спрашиваю:

— С ней что-то не так?

— Нет, — отвечает Челси немного обиженно. — С Риган все в порядке. Ей два года.

Риган улыбается мне и снова выдает:

— Привет.

— Разве она не знает других слов?

— Нет. Ей всего два.

— Привет, привет, привет!

Сдаюсь и отхожу в сторону.

— Итак, как я могу связаться с родителями Рори? Мне необходимо с ними поговорить.

Лицо Челси застывает. На нем отражается боль.

— Это невозможно. Они… мой брат и его жена попали в аварию почти два месяца назад. И погибли.

Все кусочки мозаики встают на свои места. Комментарии Рори, его неприкрытая обида на весь мир. Но больше всего имя, имя и авария. Тактично обращаюсь к Челси:

— Роберт Мак-Куэйд — ваш брат? Борец за защиту окружающей среды?

Она грустно улыбается и кивает.

— Вы знали Робби? Вашингтон — огромный, бурлящий город, но при этом похож на большую деревню. Все друг друга знают.

Когда дело касается политических и юридических кругов, все обстоит именно так.

— Нет, мы не были знакомы. Но… Я слышал о нем много хорошего. Что Роберт был честным и порядочным. В наши дни это редкость.

Внезапно Челси становится как будто моложе. Миниатюрнее и… хрупче. Неужели она живет одна с детьми в этом громадном доме? Только она, Рори, Одно Слово и карапуз?

Челси поднимает взгляд со своих рук.

— Я опекун Рори, так что можете сказать мне все, что хотели обсудить с моим братом и его женой.

Киваю, собираясь с мыслями.

— Конечно. Я привез Рори домой, потому что…

Но предложение закончить не удается. Меня прерывает топот ног — словно у нас над головой проносится стадо носорогов. Смотрим с Челси на потолок — возникает ощущение, что он сейчас рухнет нам на головы. Топот приближается.

Раздается визг. Будто ядерный взрыв или вопль банши из ада.

— Я убью тебя!

— Я этого не делала!

— Вернись!

— Это не я!

Даже двухлетняя кроха выглядит обеспокоенной.