— Вроде бывает от сырых яиц?

— Верно. А знаешь, что есть в тесте для печенья?

— Яйца? — даже одним словом умудряется дать понять, что ему палец в рот не клади.

— Ага. Может быть, раз ты так крут, сыграешь в русскую рулетку с сальмонеллой и продегустируешь сырое тесто? Что скажешь?

Усмехается.

— Запросто!

— Тогда все в порядке! Берите по пакету и показывайте, где кухня.

Дети следуют команде и тянутся за моей матерью, как за гамельнским крысоловом. Все, кроме Розалин, которая остается со мной. Подхожу к лестнице и облокачиваюсь на дубовые перила. Жду.

На лестничной площадке показывается Челси. И тут… бум… всё как в замедленной съемке. Как в отстойных подростковых фильмах восьмидесятых, которые я никогда не смотрел. Пока она спускается, ярко — синее платье колышется и дразнит взор приоткрывающимся кусочком кремового бедра. Мягкая ткань натягивается на талии, и глубокий V — образный вырез манит намеком на идеальную ложбинку. Завитые блестящие локоны подпрыгивают при каждом шаге… как и грудь.

Розалин вертит маленькой светловолосой головкой, переводя взгляд с меня на тетю и обратно. Любопытствует:

— Будешь ее целовать?

Мои глаза продолжают свое путешествие. И я выдыхаю:

— О да.

Розалин морщит носик, будто кролик, съевший квелую морковку:

— Джейк, это отвратительно.

Напомнив детям вести себя с моей мамой хорошо, везу Челси в «Прайм Риб» , лучший дорогущий ресторан в самом сердце Вашингтона. Место консервативное и стильное: на столах свечи, стены обшиты темными панелями, превосходное красное вино, отдельный зал для танцев под старые песни в стиле блюз, которые тихонько наигрывает пианист. Преграждаю путь метрдотелю и сам выдвигаю для Челси стул. Оттарабанив блюда от шефа, официант отправляется за заказанной мной бутылкой каберне — совиньон, пока мы изучаем меню.

Неожиданно в голову приходит ужасная мысль.

— Надеюсь, ты не вегетарианка?

— Нет, — усмехается в ответ Челси, с нетерпением возвращаясь к меню. — Никогда не откажусь от куска сочного мяса.

— Отрадно слышать.

Она улавливает завуалированный намек и, игриво смеясь, встречается со мной глазами над раскрытой папкой.

Сделав заказ, потягиваем вино. Не могу отвести взор. Челси чудо как прелестна. Делает глоток, и на верхней губе сверкает темно — красная капля. Челси тут же слизывает ее, а я бы продал душу, лишь бы самому это сделать. Приникнуть к алым губам. Испить вина из ямки между ключицами.

Поправляю под столом отвердевший член и делаю глоток. Боже, ночь предстоит долгая. Что бы она ни сказала, что бы ни сделала, сразу же начинаю думать о неторопливом, потном, страстном сексе.

— Я думала, твоя мама выглядит совсем иначе.

Хотя, пожалуй, не после этих слов.

— А какой ты ее представляла?

— Ну… более крупной, наверное. Как она только умудрилась тебя родить? Ведь ты, скорее всего, был просто гигантским младенцем. И смотрится так молодо. — Челси тыкает в меня пальцем. — А это значит, кому — то достались хорошие гены. Тебе следует благодарить маму.

— Отец был здоровяком. Я пошел в него. А мама кажется молодой, потому что на самом деле молода.