– Приятно слышать, – проворчал Ноблес. – Господи, у меня от этого заведения мороз по коже. Все эти извращенцы, разодетые точно девки. Не чаял, как поскорее выбраться.

– Я думал, может, ты присмотришь кого подходящего, выманишь его на улицу и почистишь. Разве плохо?

– Ну да, только мне пришлось бы трогать руками этого засранца. Ни за что на свете! Мерзость, говорю тебе! Как ты только терпишь?

– Я получил за вечер две сотни. Мне нужны деньги. Хочу вернуться домой при деньгах.

– Уже скоро, – посулил Ноблес, заглатывая остатки «Дебби Рейнольде». – Ты готов?

– Чего?

Ноблес прожевал и произнес отчетливее:

– Готов, спрашиваю? Прочисти уши!

– Я был готов еще до того, как ты начал жрать.

– Тогда иди отсюда. Ни к чему Эли видеть нас обоих, когда я буду говорить с ним.

– Он уже видит нас вместе прямо сейчас.

– Да, но он тебя не запомнит– все вы, латиносы, на одно лицо. Иди, подожди в машине.

– Ничего не получится.

– Сказано, проваливай!

Ноблес подошел к прилавку, положил свой счет на резиновый коврик возле кассы, взял с подноса пару зубочисток. Хозяин закусочной, малыш Эли, подошел к нему, на ходу вытирая руки о передник. Лицо то ли печальное, то ли озабоченное. Если б этот жид почаще мылся и брился, это пошло бы ему на пользу, подумал Ноблес.

– Как идут дела, приятель?

Эли не ответил, отвел взгляд. Выбил чек, снова потянулся рукой к резиновому коврику и только тут поднял глаза, чтобы убедиться: денег на коврике нет.

– Запиши на мой счет, – посоветовал ему Ноблес. – Скажи лучше, ты обдумал мое предложение?

Этот парень словно оцепенел от страха– не двигается, молчит.

– Эй, очнись!

Да что с ним такое? Больной какой‑то на вид, молчит в тряпочку, трясет головой, моргает. Отошел на другой конец прилавка, что‑то там перебирает, сдвинул в сторону телефонную книгу– да чего он там копается, недоумевал Ноблес. Хозяин вернулся с большой фотографией в руках, высоко поднял ее, заслоняя свое лицо, так что Ноблес видел только снимок и побелевшие от напряжения костяшки пальцев, сжимающих фотографию.

– Где ты это взял, на хрен?!

Яркий черно‑белый снимок запечатлел Ричарда Ноблеса в тот момент, когда он выходил из «Стар Дели». Снимок был настолько контрастным, что видна была даже зубочистка, зажатая в уголке рта.

Из‑за дрожавшей фотографии послышался дрожащий голос, потребовавший, чтобы Ноблес убирался прочь.

– И никогда сюда не приходите, не то я вызову полицию!

Это уж чересчур. Сидя в черном «понтиаке» рядом с Кундо, укрывшись от уличной жары и от всего человечества за тонированным стеклом, Ноблес повторял:

– Нет, это просто немыслимо!

– Я говорил тебе, это не сработает.

– Этот парень показал мне мою собственную фотографию! Сперва тот засранец, у которого бассейн, теперь этот. Что происходит, на хрен?! Кто‑то меня фотографирует… Надо попробовать в другом месте. В той химчистке напротив.

– Я тебе говорил, – повторил Кундо Рей.

– Ты мне говорил? Что ты мне говорил? Что кто‑то ходит за мной по пятам с камерой?

– Я говорил, что это не сработает.

– Так и будешь твердить?!

– Если хочешь провернуть такое дельце, нужно сначала побить окна, – наставлял Кундо Рей. – А потом уже предлагать покровительство. Вот как это делается.

– Я хочу знать, кто меня фотографирует!

– Они кого‑то наняли. Нашли себе защиту получше, чем ты думаешь.