– Джерри был тупицей, – вынесла свой приговор Джин. – Иначе и не скажешь.

– Пусть покоится себе с миром.

– Как бы то ни было, он помер и отправился в ад. Моих проблем это не решило.

– Джини, – попытался вразумить ее Морис, – любая женщина с радостью поменялась бы с тобой местами. Все при тебе, мужики западают на тебя – иногда, правда, не слишком подходящие. У тебя устроенная жизнь…

– Ну‑ну.

– В чем дело, Джин? Знаю, знаю, можешь не говорить. А кроме денег, что еще? Тебе нужны деньги? Я дам тебе денег. Скажи мне, что тебе нужно?

Она подошла к телевизору, встроенному в черный книжный шкаф.

– Не забыть бы видеомагнитофон. – Она сняла две коробки с кассетами. – И кассеты. Хочешь посмотреть?

– Разумеется, хочу. Ты же знаешь.

– Мори, сколько я тебе уже должна? Тысяч шестьдесят? – сказала она.

– Если говорить точно, дошло уже до семидесяти двух с половиной, – поправил он. – Но разве я просил их вернуть?

– Если б я могла вложить деньги, получать доход… – вздохнула она.

– Джини! Я что, просил вернуть долг?

– Или если б ты выкупил мою часть гостиницы, Мори. Тогда бы я вернула тебе долг, сбросила этот груз.

– Какой груз? Сколько раз тебе повторять: нет денег и ничего ты мне не должна. Смотри, все просто: я выкупаю твою долю за сто тысяч, ну, за сто двадцать пять, ты вернешь мне долг, и с чем ты останешься? Когда меня не станет, вся гостиница будет твоей. Ни о чем не беспокойся, все предусмотрено. Пока этого не произойдет – я пока об этом не думаю, я не боюсь, это в порядке вещей, но не могу сказать, чтобы я уже начал об этом задумываться, – пока этого не произойдет, ты всегда можешь обратиться ко мне, если тебе понадобятся деньги. Все просто.

– Типа я на содержании.

– Иногда я просто не понимаю тебя, Джин, – развел руками Морис.

Она положила кассеты, вся ее поза выражала беспокойство, хотя она застыла неподвижно.

– Извини, Мори. Извини, я не хотела. Не сочти меня неблагодарной, я просто устала. Мори, ты мой лучший друг, лучший в жизни. Я люблю тебя, мне с тобой хорошо…

– Но?

– Я чувствую себя такой никчемной, меня это просто сводит с ума.

– Займись чем‑нибудь. Можешь снова играть.

– Полно, Мори. Играть мамашу героини? Вернуться в заштатный театр, в какой‑нибудь сарай, заламывать руки в «Скрипаче на крыше»? Я все это уже проходила.

– Звезда экрана или никто, – кивнул Морис – Знаешь, чему научил меня восьмидесятилетний опыт общения с преуспевавшими людьми, которые ныне мертвы или отбывают срок? Такое честолюбие ничего не стоит. Деньги и успех нисколько не помогают нам решать повседневные проблемы, а только они и имеют значение.

– Смешно слышать подобные сентенции от богатого старикана, у которого проблем и вовсе нет.

– Перестань, Джин, – устало попросил он. – Ты же не дура. Хватит усложнять, начни что‑нибудь делать. Такая умная, талантливая женщина. Говорю тебе, не в деньгах счастье.

– Джо думает, что ты почти разорен.