Он отмахнулся.

– Армстронг и Лаботски – любители, они одноразового пользования.

– Вы тоже, – ответил я. – Вы будете следующим.

– Я профессионал, – упрямо сказал Сунь. Кажется, я задел его гордость. – Кроме того, у Эйка нет причин убивать меня.

– Есть, и целых две. Вы знаете его в лицо. А ваш труп нужен ему как доказательство происков красного Китая.

На лице его промелькнуло странное выражение.

– Что еще за происки? – спросил Сунь.

– Надо полагать, он не рассказывал вам сказку про красный Китай. И не говорил, почему решил выкрасть Марцеллуса Тен Эйка.

– Ради выкупа, вот зачем, – ответил Сунь, но в голосе его прозвучали непонятные нотки, а глаза вспыхнули таким же непонятным огнем. – Ну, хватит, – сказал он и велел своим подручным: – Ведите их!

И отвернулся.

– Подождите, Сунь! Это Тайрон Тен Эйк!

Сунь снова остановился, оглянулся и хмуро уставился на меня, будто видел впервые в жизни.

– Нелепость, – ответил он, но голос его звучал так, словно на самом деле Сунь хотел сказать: «Это любопытно».

Должно быть, он и сам понимал, что Леон Эйк – вымышленное имя, но ему было на это наплевать. Сунь довольствовался тем, что Эйк и Юстэли сколотили организацию, которая должна была делать то, что хотел делать он сам, только в более широких масштабах и более профессионально (и доказательством тому – его готовность закрыть глаза на присутствие в организации сталиниста Мейерберга).

Но сейчас все изменилось, произошло слишком много событий. Мертвая девушка ожила, а гений конспиративной работы (разумеется, я имею в виду себя) вдруг превратился во врага (хотя Сунь еще и сам толком не успел понять, почему гнался за мной). И его беззаветная преданность делу дала трещину.

А знал ли он, кто такая Анджела? Существовала вероятность, что нет, поэтому я спросил:

– Вы узнаете эту девушку?

Мой вопрос запал ему в голову. Сунь раздраженно ответил: «Что?», а потом взглянул на Анджелу, отвернулся и сказал:

– Нет.

– Посмотрите еще раз, – предложил я. – Вы уже видели ее в моем обществе.

– Видел? – Сунь пригляделся, и я заметил, что до него дошло. – Собрание! – вскричал он.

– Это Анджела Тен Эйк.

Сунь вытаращился на нас.

– Но вы же ее убили.

– Спросите ее, кто такой Леон Эйк, – посоветовал я.

Анджела не стала дожидаться расспросов.

– Это мой брат Тайрон, – сказала она.

Сунь затряс головой, будто на него напал рой мошкары.

– Эйк узнал ее на собрании, – напомнил я.

– Они встречались в прошлом, – ответил Сунь, очевидно, повторяя слова Тен Эйка. – Он знал, что она служит в ЦРУ.

– Вы шутите? Она – дочь Марцеллуса Тен Эйка.

– Тем хуже для нее, – сказал Сунь, но в голосе его не было ноток убежденности.

– Почему он хотел, чтобы вы одурманили Марцеллуса Тен Эйка до того, как сам он войдет в дом? – спросил я и сам же ответил: – Да потому, что старик, взглянув на него, тотчас заорал бы: «Тайрон!»

– Он мой брат, – повторила Анджела.

– Если я буду мертв, а Лаботски с Армстронгом угробят сами себя во вторник, вы останетесь единственным здравствующим участником того собрания. Кроме вас и ваших людей, никто не видел лица Леона Эйка. Значит, у него есть две причины, чтобы убить вас: собственная безопасность и фабрикация улик про…

– Довольно об этом!

– Я только…

– Молчать!

Сунь принялся озираться по сторонам с видом человека, которому надо разом принять множество решений.