Узкий залив тянулся долго. Потом на одном из берегов открылся жилой двор. Звениславка почти ждала, что увидит над крепким тыном торчащие копья да остроконечные шлемы обитателей двора. Но ошиблась - и отлегло от сердца. Жившие на берегу стояли у края воды, приветственно размахивая руками. Погода в тот день была тихая, драккар неторопливо взмахивал веслами, и гладкая вода со стеклянным звоном распадалась перед его носом.

    Бросили якорь, и Халльгрим первым спустился по сходням. Навстречу шагнул статный мужчина в богатом плаще.

    -  Я привез тебе рабов, родич, - сказал ему хевдинг. - И надеюсь, что ты, как всегда, одаришь меня добрым льном. Ну здравствуй, Эйрик Эйрикссон. Велико ли нынче благополучие у тебя в Линсетре?

    Имя «Линсетр» означало место, где возделывают лен.

    Воины выудили из трюма всех пленников. Немцы по одному вышли на берег, угрюмо озираясь вокруг. К неволе привыкают не сразу. Им еще предстояло осознать себя рабами вот этого зеленоглазого Эйрика Эйрикссона. И каждое утро, открывая глаза, видеть перед собой не родную хамбургекую улочку, а невозмутимо спокойный фиорд и крутой лесистый склон горы на том берегу.

    И станет прежняя жизнь похожей на несбывшийся сон. А тот сон, что снился им теперь, - явью, от которой пробуждения нет…

    И хотя все это было у них еще впереди, те, кто был ранен, отчего-то хромали больше прежнего.

    Хельги покинул корабль одним из последних. И он был единственным, кто вслух не радовался стоянке.

    Халльгрим и его люди были в Линсетре дорогими гостями. Вечером собрали пир.

    Эйрик Эйрикссон, как подобает хозяину, сидел на почетном сиденье, домочадцы - подле него, гости - напротив. Ярко горел посреди пола выложенный камнями очаг. Отсветы пламени бежали по нарядно завешенным стенам, дым уходил в отверстие крыши.

    Рабы внесли столы с угощением. Звениславке такие столы все еще казались непривычными - низкие, по колено сидевшим. А ели здесь то же, что и всюду в этой стране: рыбу и дичь. Был и хлеб, но совсем не такой, как дома. Потому что неплохо рос здесь один только ячмень, да и тот переводили больше на пиво.

    Зато пива подавали вдосталь. И напитка скир, который готовят из кислого молока. Викинги пили по своему обычаю - все вместе, пуская по кругу наполненные рога. И проносили их над очагом, освящая напиток прикосновением огня.

    Звениславка сидела рядом с Хельги, по левую руку. И пила сладкую брагу из рога, который ему подносили. Эйрик внимательно разглядывал незнакомку, ее нездешний наряд и пуще всего тугую длинную косу. Коса его удивляла - ведь испокон веку девушки носили волосы распущенными, а замужние связывали в узел, прятали под платок. Халльгрим в конце концов заметил его недоумение и объяснил хозяину так:

    -  Это Ас-стейнн-ки. Она из Гардарики.

    И поглядел на брата, но тот промолчал.

    Звениславке неоткуда было знать, что Хельги когда-то сватал за себя сестру Эйрика Эйрикссона, зеленоокую Гуннхильд. Хельги был тогда зрячим и сражался не хуже брата, и красив был не менее, чем теперь, и все-таки вышло не так, как того хотелось и Эйрику, и ему. Своенравная девушка пожелала распорядиться собой по-иному-И оттого-то у Хельги По сию пору не было жены, да и Эйрик чувствовал себя словно бы виноватым.

    Вот он и гадал про себя, кто она для Хельги, эта Ас-стейнн-ки?

    Два дня в Раумсдале, в гостеприимном Линсетре, пролетели необыкновенно быстро. Серо-стальное море снова закачало драккар. И снова каждое утро Халльгрим хевдинг продирал глаза первым.