Они припустили вперед, спотыкаясь об узловатые корни растений, забыв о том, что кроме колумбийцев на каждом шагу их подстерегают змеи, ядовитые насекомые и еще бездна всяких тварей, которые и в страшном сне не могут присниться.

Билла найти было несложно. Он катался по земле, сцепившись с ужасающих размеров тушей в камуфляже. Наверху они оказывались попеременно, но было видно, что американец сдает.

Артист не стал рисковать. Он подошел как можно ближе, встал прямо над изрыгающим ругательства сплетением рук и ног, дождался, когда на поверхность вынырнет голова камуфляжника, и совершенно хладнокровно раскроил тому затылок. На брюки хлынула кровавая масса.

Поздно. Слишком поздно. Билл разогнулся, освободившись от тяжести навалившегося на него тела, и всем открылась зияющая рана в животе.

— Это уже армейский, спецназовец, — прохрипел Билл.

Вот так, из огня — да в полымя.

— Уходим!

— Нет, ребята, я не могу идти. Вы меня здесь бросьте.

— С Биллом совсем плохо!

— Ничего. Раз дышит — живет. Ты бери Трубача, я — Билла, и уходим!

— Куда? В какую сторону?

— Черт его знает. Куда глаза глядят. Подальше отсюда!

Они думали, что их уже ничто не сможет удивить. Оказалось, это не сравнимо ни с чем: продираться сквозь непроходимую, живую стену, прорубать себе дорогу широким ножом, надрезая стволы, видеть, как сочится из них древесный сок, подобно человеческой крови. И не знать при этом, куда идешь.

Они продирались все дальше. Силы были на исходе. Артист не помнил, когда отключился. Перед глазами проносился неистовый хоровод из усатых бандитов, саблезубых янки, голодных удавов, истеричных попугаев и худощавых, седовласых женщин лет эдак пятидесяти.

Так они шли до самой ночи.

Билл много раз терял сознание, Трубач тоже не приходил в себя. Аптечки были израсходованы, Но раны на телах солдат сочились по- прежнему.

А самое неприятное, что они так и не нашли рацию Билла, которую тот выронил во время схватки с армейским.

— Может, ее тут же украла дикая обезьяна?

Даже эта шутка Артиста никому не показалась смешной. Романтика и экзотика оборачивались запахом крови и смерти.

Они слышали отдаленный грохот боя, — очевидно, боевики напоролись на правительственные войска.

И когда войска расправятся с людьми Гонсалеса, они примутся искать их.

А им даже отбиваться нечем. Маленькая хижина возникла из леса как в сказке. Артист не выдержал напряжения и упал. Больше он не мог ступить и шага.

Только Пастух, который тащил на себе Трубача, дошел до двери и постучал носком ботинка.

Дверь тут же открылась — и на пороге возник небольшой человек с приветливой улыбкой.

Пастух опустился к его ногам и вырубился тоже.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

Москва

10 июля 200... года, 07.04

Голубкова разбудило неровное дребезжание телефонного звонка. Он осмотрелся. Оказывается, вчера он нечаянно заснул за столом, положив голову прямо на досье — Кукушкина и Огинской. Голубков все пытался понять, кто из этих двоих мог сообщить талибам о яде. И самое главное — кто из них может раскрыть секрет противоядия. Шансы, по его мнению, были равны. Он очень сомневался в том, что его ребятам удастся отыскать эту неуловимую «мисс Софи», как она значилась в последних документах ЦРУ. Она вполне могла быть замешана в этой сегодняшней истории с ядом. Судя по ее досье, Огинская была на многое способна...

Он также не знал, с какой стороны подойти к «восставшему из мертвых» Алексею Клементьевичу Кукушкину. А может, и не восставшему... Ведь все, что есть на него, — только плод размышлений и догадок. Разговор с ведущими психологами-криминалистами тоже ничего не дал. Вчера он с ними заседал около трех часов.