– Так, значит, ты сможешь ее усыпить, – проговорила Харамис, возвращаясь к основной теме беседы, – вернее, так или иначе обратить в бессознательное состояние. Я после этого смогу поменяться с Майкайлой одеждой, а ты отвезешь ее обратно в башню и будешь здесь держать, никуда не отпуская, достаточно долгое время, чтобы эти жрецы успели совершить свое жертвоприношение. А что касается меня, то, поскольку Майкайла должна там проголодать целый день и целую ночь, да к тому же сутки не спать в холодной пещере, их, пожалуй, не удивит моя слабость или те трудности, которые я испытываю при ходьбе. Но я ведь теперь не способна воспользоваться даже самым простым заклинанием, чтобы изменить внешность. Сможешь ли ты проделать эту магическую процедуру за меня, прежде чем оставишь одну в пещере?

– Я вполне могу произнести заклинание, – кивнул Файолон, – которое заставит вас выглядеть точно так, как Майкайла, – до тех пор, пока вы живы и на теле у вас нет серьезных ран, однако когда они вытащат из вашей груди сердце, заклинание, скорее всего, перестанет действовать.

– Вот и хорошо, – мрачно улыбнулась Харамис, – надеюсь, что в тот момент смогу еще увидеть выражения их лиц. Что, интересно, они будут предпринимать, когда дело раскроется? Попытаются все‑таки добраться до моей преемницы? Полагаю, что не посмеют.

– Я еще произнесу заклинания, которые избавят вас от любой физической боли, – добавил Файолон. – Наверняка мне удастся связать его с тамошней землей, так что оно должно действовать все время.

– Ну, в таком случае у нас не будет никаких затруднений, – подытожила Харамис. – А пока что я отдохну – до тех самых пор, пока не придет время отправляться, а это, наверное, будет завтра около полуночи, насколько я понимаю. Примерно за два часа перед тем попрошу Энью принести тарелку супу и немного хлеба: у меня‑то уж точно нет никаких причин соблюдать голодовку. Таким образом, мне удастся собрать силы, чтобы совершить все то, что нам предстоит…

– Но, Харамис… – запротестовал было Узун.

– Прости, Узун, – твердо ответила Харамис, – но мне совершенно необходимо все это сделать. Файолон, вы с Майкайлой ведь обязательно позаботитесь об Узуне, когда меня не станет?

– Да, госпожа, разумеется. – Файолон вымученно улыбнулся. – Хотя, конечно, может случиться и так, что это Узун будет продолжать заботиться о нас.

– Вот и хорошо. – Харамис откинулась на подушки, неожиданно почувствовав огромную усталость. – Теперь мне надо бы отдохнуть.

Юноша поклонился и покинул комнату, захватив с собой Узуна.

Харамис еще некоторое время слышала раздающийся с лестницы голос оддлинга:

– Неужели она действительно думает, что я захочу жить, когда ее уже со мною не будет?

«Бедный мой старый друг, – подумала Харамис. засыпая, – что же я с тобою делала все эти годы? Что я сотворила со всеми нами?»

Глава 28

Весь следующий лень Харамис отдыхала. Незадолго до того, как им с Файолоном пришло время отправляться, в комнату вошла Энья, неся белое одеяние с длинными рукавами и очень небольшим вырезом.

– Лорд Файолон велел мне принести это для вас, госпожа, – произнесла она, – он говорит, что эту одежду Майкайла оставила у себя в комнате в последний раз, когда была дома.

Платье оказалось Харамис незнакомо, и она догадалась, что Майкайла, должно быть, носила такое в храме Мерет, а возвращаясь, захватила однажды с собой. Что ж, может, и теперь на ней надето точно такое же, а значит, обмениваться с нею одеждой вовсе не придется, и это очень кстати: раздеваться в пронизанной холодом горной пещере – занятие не из приятных.