Молчавший до этого Бурсак выдохнул:

– Чем же мы можем помочь? Что делать? Говорите!

– Взорвать железнодорожные пути. – Канунников позволил себе присесть на холодную каменную плиту, согнув длинные ноги в коленях. – Мы остановим отправку пленных в Германию. Немцы не смогут привозить в лагерь новые партии заключенных. Дальше пока не решили. Для начала остановим эту машину смерти.

Никодимов тут же отреагировал:

– Ребята, давайте ваши идеи. Еще пару часов будем отсиживаться в убежище. А то и до утра, пока фрицы рыщут по лесу. Фашистов необходимо остановить! Устроить диверсию! Вы ведь не знаете, товарищ, всего кошмара. Немцы начали строить цех, где планируют поставить заключенных на сборку танков. Наше конструкторское бюро сюда перебросили прямо из гестапо, не стали расстреливать, для того, чтобы мы разработали новые чертежи на основе наших «Т-34». Хотели за чужой счет вооружиться. Не выйдет! Товарищи, Сеня, Коля, думайте, как разнести фашистов к черту!

– Сжечь завод, пока не построили! – выкрикнул Сеня, совсем позабыв об осторожности.

Скептик Лещенко его осадил:

– Не кипятись. Горючка – раз, охрана – два. Тебе сказали же, сначала железка.

– Башмак, башмак, – снова засуетился Бурсак. – Я умею, сварочный аппарат только дайте. Такой забабахаю – весь состав под откос уйдет!

Канунников возразил:

– Зачем? Там же люди. Нам нужно разобрать само полотно. Взорвать его и рельсы испортить.

Но Сеня не унимался:

– Так его починить – плевое дело, два дня работы. На сортировке, я видел, есть рельсы. Пригонят пленных и восстановят. Состав вернее будет, пока полотно отремонтируют, завалы растащат. За неделю не управятся. А там мы им снова – бум!

Николай Лещенко остановил его:

– Ладно, надо понять, когда будет идти состав без людей. Может, продукты. Возят же они их сюда?

Александр его прервал:

– Я смогу, вернее, думаю, что смогу узнать. У меня есть информатор, она знакома с офицером из комендатуры. Он ее ухажер. Эта женщина помогла с вашим побегом.

Лещенко тяжело вздохнул. Какие же горячие и торопливые его молодые напарники! Сидят в каменном мешке и так легко рассуждают об организации подрыва, не имея ничего, кроме рук да головы. Он начал обдумывать план дальше:

– Ладно, узнаем, когда идет состав. Нужен сварочный аппарат для башмака. Или динамит, чтобы взорвать рельсы. Где мы это достанем? Такие вещи у немцев под строгой охраной.

Никодимов меланхолично заметил:

– Все есть на складе рядом с фундаментом нового завода. Туда уже начали свозить инструмент. Помните ящики с красными надписями? Уверен, это снаряды для танков. Правда, там охрана…

Канунников решительно заявил:

– Я попрошу Агнешку разузнать про состав без пленных. Ограбим завод, я смогу выплавить взрывчатое вещество и изготовить заряды. Потом проведем операцию, остановим работу лагеря смерти! Мы почти голыми руками добыли оружие у немцев. Вас смогли освободить. Надо пробовать, стараться…

Инженеры заговорили одновременно, задавая вопросы, предлагая свои варианты действий. Они позабыли о холоде, о мучительном ощущении в пустых желудках, об измученном теле. Желание вредить немцам было сильнее любых неприятных ощущений, сильнее страха смерти и телесных страданий.

Когда небо на востоке побелело, Канунников вдруг понял, что его новые товарищи дрожат от озноба в тонких арестантских робах.