Все еще продолжая недобро разглядывать подчиненных, непонятно почему щуря свои колючие глаза, как бы мысленно решая для себя непростую задачу, что с ними делать, он вдруг спросил:

— В отряде все спокойно?

При этом он нервно переступал ногами; находиться долго на одном месте у низкорослого Улдиса Культи не получалось по причине его неспокойного характера: в поступках он был резок, в движениях стремителен, отчего иногда его непреднамеренные поступки намного опережали мысли.

— Так точно! — дружно ответили приятели, понимая, что прощены, и, чтобы закрепить успех, тотчас бросились к бричке со словами: «Милостивая барышня, вам помочь?» — своевременно заметив, что спутница командира, подобрав подол сарафана, перекинула пухлую ножку с надетым на нее желтым носком и обутую в коричневую туфлю на низком каблуке через край повозки.

— Данке шон, — ответила женщина по-немецки, когда спустилась вниз, бережно поддерживаемая мужчинами под руки. Окинула их оценивающим взглядом и кокетливо поправила расписной платок, плавными движениями пухлых рук спустив его на покатые полные плечи, выставив напоказ свои объемные мягкие груди, едва прикрытые сарафаном с глубоким вырезом. Это была девица не первой свежести, с пушистыми светлыми волосами, которые тотчас рассыпались по ее оголенным плечам.

— Баба моя, — внес ясность Улдис Культя. — Зузанка из Виестуры.

Гулбис и Вилкс с готовностью заулыбались, продолжая пожирать похотливыми глазами ее практически вываливающиеся наружу белые груди с тонкими голубыми прожилками вен.

— В кузове две бутыли с яблочным вином и связанный поросенок, — возвысил голос Улдис Культя, сильно довольный своим решением взять Зузанку с собой в лагерь, чтобы ее горячая промежность всегда находилась под рукой. — Доставьте все это в лагерь. Лошадь распрягите и тоже доставьте в лагерь. Тарантас спрячьте в дальнем овраге, он нам еще пригодится.

— Господин майор, — с великой осторожностью поинтересовался Гулбис, боясь опять рассердить неуравновешенного командира, — откуда столько добра?

— Наверное, приданое? — предположил необдуманно Вилкс и, испытывая к командиру зависть, подавил вздох. — Помню, когда я сватался…

— Закройся! — суровым голосом осадил его Улдис Культя и со скверной ухмылкой на жестких обветренных губах с издевкой коротко объяснил: — Старик один сжалился, что мы с Зузанкой пешком идем… Негоже, говорит, такой барышне ноги свои обивать по дороге… Вот и подарил… навсегда.

Сказав это, Улдис цепко ухватил женщину за кисть, с силой потянул за собой вглубь леса, бесшумно ступая хромовыми сапогами по упругой траве. Вскоре они скрылись за кустами боярышника, наступила прежняя тишина.

— Убил старика, — глухо обронил Вилкс и размашисто перекрестился. — Царствие ему небесное.

Гулбис с удивлением посмотрел на него и, с неодобрением покачав головой, с молчаливой сосредоточенностью принялся распрягать лошадь.

Улдис Культя тем временем завел Зузанку в самую чащу, где на крошечной полянке рос могучий раскидистый дуб. Там он нетерпеливо повернул ее лицом к дубу, а пышным задом к себе. В секунду сообразив, что от нее требуется, девица охотно нагнулась и уперлась ладонями в шершавую кору ствола, закусив мелкими, как жемчуг, белыми зубами нижнюю губу, замерла в сладостном ожидании.

Задрав дрожащими руками на ее спину подол сарафана, Улдис поспешно спустил ее белые трусики до щиколоток и с нетерпеливым вожделением пристроился к ее объемному выпуклому заду. Тесно прижимаясь к белой, горячей от желания коже, Улдис Культя стал равномерно двигаться взад и вперед, чувствуя, как его девица с готовностью принялась ему помогать, умело двигая тазом.