— Ха — ха.

   — Я был очень хорош в этом,  —  говорит он, делая кулаками выпады в воздухе.

Я был невысоким ребёнком и все любили использовать меня как боксёрскую грушу.

   — Но ты такой высокий,  —  я указываю на это.

   — Я не рос до восьми лет. А что на счет тебя?

   — Я перестала расти, когда мне было шесть.

   — Ахах. А ты забавная.

  Стоило только разговору завязаться, как метрдотель вернулся с бутылкой вина.

 — Ваше Пуйи-Фюиссе, монсеньор Сингер.

   — О, спасибо, —  говорит Бернард, вновь выглядя застенчиво.

  Очень странно.

  Квартира, ресторан, вино  —  определенно Бернард богат. Тогда же почему он продолжает себя вести, будто это не так? А, может, для него это проблема, с которой он пытается совладать?

  Разливание вина  —  ещё одна церемония. Когда всё заканчивается, я выдыхаю с облегчением.

   — Это раздражает, не так ли?  —  говорит Бернард, словно читая мои мысли.

   — Тогда почему ты позволяешь им делать это?

   — Это делает их счастливее. Если бы я не понюхал пробку, то они бы расстроились.

   — Ты даже потеряешь свой специальный столик!

   — Я пытался сесть за тот столик, —  он указывает на пустой столик в задней части комнаты,  —  в течение многих лет. Но они не позволят мне. За ним как в Сибире,  —  добавляет он, драматическим шепотом.

   — Там действительно холоднее?

   — Очень холодно.

   — А что на счет этого столика?

   — Прямо на экваторе,  —  он делает паузу.  —  А ты... Ты тоже на экваторе.  —  Он тянется ко мне и берёт меня за руку. Мне нравится твоя находчивость,  —  говорит он.

Шеф — повар пресекает все попытки Бернарда.

  После невероятно вкусного и сытного ужина из семи блюд, включающего в себя суп, суфле, два десерта и немного восхитительного вина, которое на вкус напоминает цветочную пыльцу, я смотрю на свои часы, и обнаруживаю, что уже за полночь.

   — Мне нужно идти.

   — Почему? Ты превратишься в тыкву?

   — Что — то вроде того,  —  сказала я и подумала о Пегги.

  Его следующее движение так и повисает в воздухе, вращаясь, словно диско — шар.

   — Я думаю, мне следует проводить тебя домой,  —  наконец произносит он.

   — И все разрушить?  —  я засмеялась.

   —  Я не делал " это" какое — то время. А что насчет тебя?

   — О, я эксперт в этом,  —  я поддразнила его.

  Мы шли обратно к моему дому, размахивая нашими руками между нами.

   — Спокойной ночи, киска, —  сказал он, останавливаясь около входной двери. Мы неуклюже стояли до тех пор, пока он не сделал первый шаг. Он поднял мой подбородок и наклонился, чтобы поцеловать. Сначала нежно и прилично, затем более активно, оканчивая тем что перешел воображаемую линию страсти.

  От поцелуя я теряю голову. Бернард смотрит на меня с тоской, но соглашается на джентльменский поцелуй в щеку и сжимает мою руку.

   — Я позвоню тебе завтра, хорошо?

   — Хорошо,  —  я ответила, едва дышала.

  Я смотрела, как он растворяется в ночи.