Я спустилась вниз, готовая в любой момент сбежать, лететь без оглядки. Особенно когда увидела, как резко Макс обернулся и прожег меня взглядом.

В элегантной рубашке и в то же время небрежно расстегнутой на груди, с подтянутыми рукавами жакета. Сжимает в руках бокал и смотрит на меня из-под приопущенных век. С ног до головы миллиметр за миллиметром осматривает меня. Смесь аристократизма, цинизма и животных инстинктов. Я остановилась, полная твердой решимости вернуться обратно, но в этот момент он улыбнулся и отсалютовал мне бокалом. Удивительно, как улыбка может преобразить лицо, мне захотелось зажмуриться. И этот взгляд, черт бы его побрал за этот невыносимый взгляд. Хотя он и есть черт. Если бы дьявол спустился на землю, он бы точно принял облик моего мужа.

Макс пошел мне навстречу и, взяв меня под локоть, наклонился к моему уху:

— Ты выбрала мое самое любимое платье, малыш. А еще я был уверен, что ты придешь, ты ведь ужасно любопытная девочка.

— Мне стало скучно.

— Кто бы сомневался… а ведь раньше ты боялась, когда собиралось много людей.

Да, боялась… я помнила, что всегда, оказываясь в слишком людных местах, я чувствовала себя очень дискомфортно.

— И кто меня излечил от этого страха? — спросила очень тихо, продолжая рассматривать гостей.

— Я. Не волнуйся, вряд ли тебе начнут задавать много вопросов. В любом случае я рядом. И… я рад, что ты пришла.

Подняла на него взгляд, и тут же опять перехватило дыхание — этот цвет существует в природе? У людей вообще бывают настолько синие глаза? Очень светлые сейчас. Неправдоподобно светлые, и закат отражается в них розовато-сиреневыми пятнами, как и мое лицо. И взгляд… он не колол, он согревал. Словно меня окутало теплой шалью. Как настолько можно транслировать эмоции и заражать ими других?

Конечно, он доволен, что я сделала так, как он хотел.

— Так почему красный? Для меня?

— Просто бросилось в глаза.

— И ты решила бросаться в глаза всем мужчинам на этом вечере?

Чуть нахмурилась.

— А раньше я любила нравиться мужчинам?

— Ты любила нравиться только мне. Тебе было наплевать на других…

Опустил взгляд к вырезу моего платья, затем на мою шею, покрывшуюся таким же румянцем, как и щеки. Я чувствовала, как от его взглядов горит моя кожа. Я напряглась от ощущения, что физически чувствую эти касания.

К страху примешивалось странное чувство триумфа, совершенно необъяснимое, но где-то в подсознании я понимала, чтобы нравиться такому мужчине, как Макс Воронов, нужно быть нереально красивой и совершенно особенной, уникальной. Неужели я была для него именно такой… и нужна ли мне страсть этого человека. В прошлом она меня покалечила душевно и физически.

— К этому наряду есть одна вещица. Она принадлежит тебе…

Он сунул руку в карман, в этот момент к нему подошел один из его псов в черном элегантном костюме.

— Есть прогресс, вы должны это услышать. Он начал говорить.

Макс смерил его гневным взглядом:

— Мне не до этого сейчас, ты не видишь, я занят? Записывай все. Я потом просмотрю.

На самом деле, он не хотел, чтобы говорили при мне. И я вдруг подумала, что речь идет о том несчастном, которого держат на привязи, как животное, и мучают. Тот человек, о котором говорил Данила. Я содрогнулась от ужаса, и Макс внимательно посмотрел мне в глаза:

— Что тебя напугало? Он? Или то, о чем мы говорили с ним?

— Ты.