— Не усложняй, — улыбка не сходила с его губ, — хотя это чертовски охренительно видеть, что ты уже ревнуешь. Судя по ее кислой физиономии, моя малышка дала сдачи? Тебе понравилось это чувство? Говорить все, что вздумается? Рядом со мной ты можешь делать абсолютно все.

— У тебя синдром бога?

— У меня синдром дьявола. С богом у нас отношения не сложились… Хотя, когда я смотрю на тебя, я каждый раз думаю, что в каком-то месте он просчитался и по ошибке послал мне тебя, а потом постоянно пытался забрать. Но я не отдал. Так что мы с ним враги.

У него удивительно получалось говорить какие-то невыносимо сумасшедшие вещи, от которых сильно колотилось сердце. Я вспомнила, как читала про Джакомо Казанову, кажется, он мог брать у моего мужа уроки по совращению. Только пусть не оттачивает свое мастерство на мне.

Мой муж на несколько минут отошел, а когда вернулся, заиграла музыка. Какая-то неожиданно медленная и знакомая. Я любила этого певца еще с детства, и он… он определенно знал об этом. Он словно доказывал мне, что знает обо мне все. И у меня по коже побежали мурашки… да, мне это нравилось, как и первые аккорды любимой композиции и настолько не подходящей именно моему мужу. Особенно после последних сказанных им слов о Боге… или наоборот.

Вниз по небесной лестнице

Обернувшись облаком опускался Бог.

Ты посадила деревце,

Я его от холода еле уберег.

Валерий Меладзе. Я не могу без тебя.

Макс привлек меня к себе за локоть, заглядывая в глаза.

— Потанцуй со мной, малыш, — тяжелый взгляд синих глаз проник под кожу, отравляя ядом и пробуждая то ли ледяной холод, то ли пожар. Неужели просит, а не ставит перед фактом?

— Красивые слова… послушай… когда-то тебе нравилось, — и больше не спрашивая моего разрешения, Макс обнял меня за талию и требовательно прижал к себе. Он танцевал очень легко, уверенно вел меня в танце, а я не могла расслабиться, напряжение было столь велико, а от постоянного усилия соблюдать между нами дистанцию спину сводило судорогой, и болела шея. И эти слова… да, я их невольно слушала. Как-то жадно и с отчаянным биением в груди.

Я за нелюбовь тебя простил давно,

Ты же за любовь меня прости

Голос певца окутывал дымкой тягучего и горького соблазна и иллюзий. Иллюзией чужой тоски. Его тоски.

Я не могу без тебя.

Я не могу без тебя.

Видишь, куда ни беги —

Все повторится опять.

Я не могу без тебя.

Я не могу без тебя

Жить нелюбви вопреки

И от любви умирать.

Ты посадила деревце,

А оно не вовремя в зиму зацвело.

Я за нелюбовь тебя простил давно,

Ты же за любовь меня прости

Подняла голову и встретилась с ним взглядом. И там на дне его расширенных зрачков та же самая тоска… и ведь это не может быть правдой. Это вызывало диссонанс внутри меня. Жестокая нежность там, где ей нет места совершенно. Неужели он мне хочет этим что-то сказать? Или это снова какая-то игра?

— Зачем это все? — спросила я, отодвигаясь как можно дальше, но мне было достаточно и его ладони на моей талии, чтобы лишиться привычного внутреннего равновесия.

— Что именно? — сжал сильнее мою талию и прислонился лбом к моему лбу.

— Эти танцы, музыка… это такая игра?

— Я никогда с тобой не играл, малыш.

Я не могу без тебя.

Я не могу без тебя.

Видишь, куда ни беги,

Все повторится опять.

Я не могу без тебя.

Я не могу без тебя

Жить нелюбви вопреки

И от любви умирать

Блестящие глаза так близко и губы… такие чувственные, я слышу, как он судорожно сглотнул и повел щекой по моей щеке.