Всю ночь я потом рассматривала свое обручальное кольцо, надевала и снимала, крутила в пальцах. Такое потертое изнутри, я, видно, его не снимала. И самое странное, что мне его не хватало. Словно я привыкла к нему, и теперь, когда оно вернулось на место, мне стало комфортно. Я даже поймала себя на том, что непроизвольно прокручиваю его вокруг пальца, уверена, я и раньше делала то же самое. Как же все сложно, как же все запутанно. Ведь не может человек настолько притворяться, и я не могла… если я, и правда, любила его. А он? Он меня любил? Моя голова болела и раскалывалась на части от всех этих мыслей. От всех слов, что Максим говорил мне… разве человек может так лгать? Меня начали одолевать сомнения… первые. Очень зыбкие. Я сама боялась каждой такой мысли, меня пугало, что я могу ошибиться, и он причинит мне боль… я почему-то каким-то десятым чувством знала, что Макс Воронов умеет делать больно настолько профессионально, что я могу не оправиться от болевого шока. Ведь любить такого человекам безумно страшно. И меня тянет к нему, тянет как магнитом, как будто вот тот самый крюк дергается кверху и вырывает меня из моего привычного мира.

А ведь я его узнала. Мое тело. Оно откликнулось на ласку так дико и безудержно, как бывает только с тем, кому уже не раз удавалось заставить его трепетать и содрогаться от наслаждения и… оно голодало по нему. Какое-то темное во мне устремилось к нему с первобытной яростной жаждой. Я отреагировала на него, как завязавший наркоман, много лет пребывающий в ремиссии и вдруг впрыснувший себе дозу героина. Нет, не так, просто увидевший эту дозу, и мозг мгновенно воспроизвел тот кайф, который наркотик способен подарить. И это уже не поддается контролю — это кровопролитная война с подсознанием, и я заведомо ей проигрываю.

Значит, вот он мой первый мужчина… вот, с кем я потеряла девственность и испытала свое первое наслаждение. Было ли мне хорошо с ним? Я была уверена, что мне не было хорошо. Нет. Что вы. С этим дьяволом я парила в космосе и поджаривалась на самых адских углях разврата. И, да, он не лгал, я, конечно же, кричала под ним. Для него. С ним. Оглушительно громко. Я была одержима им… верно сказала Лекса. И никуда эта одержимость не делась, ее отголоски я чувствую даже сейчас. Она живет в подкорке моего мозга. Мучительно жестокая. Острая и невыносимая зависимость от этого человека. Мне нужно поговорить об этом с кем-то. Ведь мне не запрещено звонить. Верно? Это же не может причинить мне вреда? Я хочу поговорить с Фаиной. Андрей говорил, что мы с ней были очень близки, и что я многое могу спросить у нее… Близки… Я усмехнулась сама себе — тогда почему она до сих пор не приехала ко мне? Или мой муж изолировал меня от семьи?

Она точно знает. И она просто обязана сказать мне правду. Если он такой монстр и чудовище, то как я могла любить его? И любила ли я? Мне требовались ответы. Немедленно. Как воздух. И я ждала, когда представится случай попросить позвонить у Максима, так как смартфона я лишилась, а с домашнего телефона выход был через код, который мне никто, естественно, не называл. Пару дней я самоуверенно считала, что он придет ко мне, потом поняла, что нет… что в этот раз мой муж решил избегать моего общества. По причине, известной только ему одному. Как назло. Словно знал, что сейчас я хотела бы его видеть.

Более того, я знала, что Максим дома, знала, что принимает у себя посетителей, выезжает и возвращается, но ко мне не заходит. Это было странно. По крайней мере, после его маниакального преследования первые несколько дней.

На третий день я исследовала все то, что еще не успела до этого, а на четвертый уже нагло разгуливала по дому и даже сидела в библиотеке. Пару раз засунула нос в его кабинет. Никто за мной не следил.