– Все? – посмотрел на него Юдин.

Каменев спрятал книжку Ариничева.

– Сергей Митрофанович, я не из органов. И не бандит, уж поверьте на слово. И работаю на клиента, который поручил найти мне дискету. Будет лучше, если ее найду я.

– Для кого лучше?

– Для Коренева Юрия Васильевича. Сократим преамбулу: я дважды встречался со Светланой. И она мне многое рассказала. Правда, для этого пришлось попотеть и связаться с парижскими детективами. Во всяком случае, про квартирную махинацию через риэлторскую фирму «Протон» и ипотечный банк мне известно, как и то, что он вовсе не жулик.

– Почем вы знаете?

– За то время, которое прошло, мог бы позвонить или написать весточку. Остается думать, неспроста его подставили. Не за двадцать же тысяч, полученных в качестве ссуды в ипотеке? Да и фамилию ему лихо заменили. Не числится Киреев в списках. Зачем же так облапошили высококвалифицированного программиста? Много знал? Не проще ли было толкнуть его на рельсы или задавить машиной? Вот и остается одно: кто‑то загнал его в такой тупик, из которого хода обратно не было. Сейчас детективы выясняют, что это за «Протон» такой и как он связан с банком. – Он замолчал вдруг и внимательно посмотрел на Юдина: – Может, я все это зря рассказываю, и ни дискета, ни экскурсия Ариничева в Архангельск с Кореневым‑Киреевым не связаны?

– Ладно, хватит! – недовольно поморщился Юдин. – В конце концов, Анатолию ничто уже повредить не может, а о Юрке вам известно больше, чем мне… Мы его в самом деле потеряли. В махинации с квартирами, в общем, не верили. Юрка талантливый программист. И честный парень. Это я не понаслышке знаю. Занимались мы, в общем, одним делом. Он моложе нас, здоровее, жена у него на двадцать лет моложе – интересы, конечно, другие. Но злости его на ту систему, которая у него молодость отняла, хватило бы на всех. Он ухватился за идею составить словарь – даже настаивал, чтобы это была энциклопедия – всех великомучеников последнего периода прежней власти. Взял на себя киевлян, затеял переписку с теми, кто эмигрировал, с гулаговцами, от науки отлученными. В общем, в этом смысле риэлторская фирма с огромным банком данных была для него подарком. Он для них делал какую‑то работу по обмену и купле‑продаже квартир, а сам собирал материал для словаря. Зарабатывал более чем прилично. Светлана его денежки тратить умела. Одно время у нас с Анатолием появились основания думать, что он пошел по кривой дорожке, и Светочка Вавилова сыграла в этом не последнюю роль. Если честно, я и сегодня от этой мысли не отказываюсь…

«А ведь он прав, – подумал Каменев. – Так что мое предупреждение о возможном к ней интересе со стороны этих лжериэлторов‑рэкетиров явно не по адресу!..»

– Он то запивал, то пропадал. А потом вдруг эта сделка непонятная. Нам с Анатолием сразу стало понятно, что кто‑то его втянул, мы незадолго до того, как он исчез, вызвали его на откровенный разговор…

– Когда это было, простите?

– М‑м‑м… в конце августа, по‑моему. Да, в самом конце. Он все время говорил о каким‑то грехе. Напился тут до неприличия, бил себя в грудь, плакал и говорил: паскуда, мол, я! Людей продавал!..

– В каком смысле… людей?

– Не могу сказать, что он имел в виду.