– Может быть, он звонил из Архангельска? Собирался в Поморск, да не смог выехать?

– Может быть. Я в Поморске не был, а в окрестностях доводилось бывать. И Юра со мной был. Строили объекты за колючей проволокой. В тайге. Что это было – оставалось догадываться. Тогда нам было все равно. Но, во всяком случае, военные объекты строят военные специалисты – стройбат, саперы, связисты, внешне все это было похоже на лагеря, но там был еще подземный комплекс: бункера, туннели, ходы. Поговаривали – бомбоубежища для правительства на всякий случай. Где конкретно – не спрашивайте. Возили в допотопных «Столыпиных», пару раз самолетами. Собаки, конвой… Объекты скорее походили на какие‑то хранилища. Толик физик, он говорил, что проекты предусматривали защиту от радиации. Плюс химзащиту – система вентиляции и все такое прочее. Блоки самоуничтожения, кабели дистанционных радиоустройств, вполне жилые помещения, вроде подземных лабораторий или бомбоубежищ, все в базальтовых отложениях на Беломорском побережье… Мы об этом вспомнили, когда Толик вернулся. Всю ночь не спали… Ясно, что его инфаркт хватил от нервного перенапряжения…

Он замолчал. Каменев не стал донимать его вопросами. Теперь он понимал, что дискета наверняка существовала, но кто стоял за Либерманом? Папа‑банкир, который имеет непосредственный выход на силовые структуры, финансируя программу борьбы с оргпреступностью?..

– Сергей Митрофанович, как вы себя чувствуете?

– Я? – удивился Юдин. – Нормально. А что?

Каменев еще и сам не знал, «что», но стал рассуждать вслух, руководствуясь простой логикой:

– Допустим, Кореневу удалось что‑то узнать, когда он работал в этой мафиозной структуре под личиной риэлторской фирмы. Его загнали в тупик, с помощью или без помощи молодой жены… возможно, сделали сообщником, а возможно, он знал, на что идет… А потом, когда отступать было некуда, дал свое согласие на сотрудничество и воспользовался предложением скрыться, сменить фамилию… Так?.. Тот факт, что он не звонил и не объявлялся до шестнадцатого апреля, говорит, что он был под чьим‑то постоянным наблюдением. Или находился в закрытой зоне. Стал бы человек, вырвавшись из‑под контроля – я не знаю, побег это был или какая‑то проверка, а может, своего рода увольнительная… – так вот, стал бы он поселяться в гостинице, да еще под той фамилией, под которой «опекуны» его знали? Даже на два дня?..

– Допустим. Зачем же он сказал, что поселился под фамилией Киреев?

– А разве он так сказал?

Юдин задумался.

– Он сказал: «Найдешь частную гостиницу «Норд». Моя фамилия Киреев». И повторил по слогам. А что?

– Но ведь он не сказал, что поселился там?

– То есть, вы хотите сказать, что он что‑то через кого‑то передал? Передал через человека, который остановился в гостинице «Норд»?.. Но ведь Ариничев спрашивал Киреева!

– Ариничев, Сергей Митрофанович, Ариничев, – вздохнул Каменев. И поглядел на часы: – А Юрий Васильевич велел передать ЭТО Юдину, а не Ариничеву! И, не исключено, предупредил: никому, кроме Юдина! Он знал, что вы непременно прилетите. Но не мог знать, что вы после операции.

Юдин заволновался, встал и растерянно развел руками:

– Очень может быть, но… но что же теперь делать?

Каменев полистал записную книжку Ариничева и вдруг решительно произнес:

– Лететь в Поморск!

ГЛАВА 38

Фрол проспал до полудня. Ничего ему в эту ночь не снилось, он словно провалился в черную бездну, и мозг взял реванш за все сутки недосыпания. Разбудила его Валентина – пригласила к себе на обед.