– Съедешь, никуда не денешься! Чтоб в понедельник духу твоего не было! – услышал из прихожей за секунду до того, как хлопнула дверь.

Склока с хозяйкой и требование покинуть квартиру Фрола не расстроили, на другой поворот он не рассчитывал: отсутствие собственного жилья, неприкаянность после развода с Ингой, заработки по краткосрочным контрактам и подневольная, нетворческая работа на заказ озлобили его.

«Ничего, – доковыляв до окна, отдернул он штору и выглянул на улицу, – ничего! Мы еще поглядим, кто в этом мире хозяин. Ты еще будешь в мой особняк свой творог приносить!»

У тротуара напротив стояла красная «девятка» с короткой антенной радиотелефона на крыше. Отсюда не было видно, есть ли кто‑нибудь в салоне, но Фрол почему‑то не сомневался, что эта машина имеет к нему непосредственное отношение. Он пересчитал деньги, их оказалось явно недостаточно, чтобы снять новую квартиру, зато можно было запастись провиантом и отлежаться дня три.

Он вернулся на диван, придвинул телефон и позвонил Рудинским. В трубке секунд пятнадцать не было ни звука, затем что‑то тоненько пискнуло, зашипело, и только после этого послышались длинные гудки.

– Алло, – откликнулся женский голос.

– Будьте добры, пригласите Нину к телефону.

– Ее нет.

– А когда она вернется?

– Кто ее спрашивает? – заговорил мужчина после паузы.

Фрол положил трубку. Рудинские были явно на взводе, значит, Нинка не вернулась. Он закурил и стал думать, кому бы еще позвонить. С каждой минутой становилось тяжелее на сердце, ситуация не позволяла даже напиться как следует.

Горячую воду отключили. Рискуя подхватить воспаление легких, Фрол постоял под холодным душем минут пятнадцать, пока не пришло ощущение свежести; на мгновение даже показалось, будто все плохое уже позади. Растеревшись полотенцем, он забинтовал ногу, оделся и вышел на улицу.

Красная «девятка» стояла на том же месте, тонированные стекла защищали салон от посторонних взглядов. Солнце уже припекало по‑весеннему, воздух был чистым, хотя дышалось с трудом. «Наверное, из‑за отбитых легких», – подумал Фрол. Он надел темные очки, чтобы не привлекать внимания прохожих своей изуродованной рожей. Миновав проходной двор, он заглянул в кафешку на первом этаже старого дома. Пятьдесят граммов коньяку сделали свое – по телу разлилось тепло, боль сразу же унялась. Вслед за Фролом в кафе вошел парень в джинсах и твидовом пиджаке спортивного кроя поверх тенниски. Пока Фрол расплачивался за коробку с заварными пирожными, парень пил апельсиновый сок, усевшись за стойкой и искоса поглядывая на него. Ничего странного в повышенном интересе посетителя Фрол не видел – пялится, и пусть себе. Но сам парень вызывал интерес – сильный, гибкий, как зверь, не по сезону загорелый, со шрамом над бровью и голубыми льдинками глубоко запавших глаз.

«Может, он один из налетчиков? – подумал Фрол. – Такому зарезать – раз плюнуть».

Дойдя до двери, он невольно оглянулся. Перед объективом его фотокамеры прошло много лиц – красивых, уродливых, загадочных, но в этом человеке было нечто такое, чего Фрол не видел ранее: сильный и загорелый, он походил на мертвеца, из которого словно бы вынули душу. «Робот», – определил Фрол и поспешил на улицу.

У противоположного от кафе тротуара стояла красная «девятка» с тонированными стеклами и антенной на крыше.

Фрол похолодел. Чувствуя, как слабеют колени, поплелся по улице. Страх мешал ему оглянуться, о том, чтобы ехать на Главпочтамт, не могло быть и речи.

«Они меня не оставят, – понял Фрол. – Они не могут знать, что существует пленка, но им вполне достаточно того, что существую я – живой свидетель убийства.