– Валерия, скажи ты ему, чтобы он меня не доставал, – стонал Каменев, – а то я в контору вообще не пойду, пусть ее Викентий сторожит!

В аэропорту их ждал сюрприз: у стойки регистрации билетов стоял Решетников с рукой на перевязи. Еще вчера они простились в больнице, Викентий о предстоящей выписке умолчал.

– Вик! – обняла его Валерия. – Ну зачем ты? Полежал бы еще, смотри, какой бледный. Как твоя голова?

– Голова – два уха, – ответил немногословный Решетников. – Меньше болит, когда нахожусь в вертикальном положении.

До объявления посадки они успели зайти в бар. Выпили на посошок, только Каменев не пил, чертыхался:

– Я знаю, зачем ты на меня этот «Рено» оформил!

– Да уж, Саныч, – смеялась Валерия, – теперь ты повязан: Викентий рулить не может – рука болит, да и машина его в ремонте.

Евгений поднял рюмку с коньяком:

– Пока, мужики! Спасибо за проводы. Держитесь тут. Задача перед вами стоит сложная: до моего возвращения ни во что не вмешиваться. Охранять только офис, следить только друг за другом, стрелять только сигареты.

– Разрешите выполнять? – спросил бывший полковник.

– Выполняйте!

– Викентий, дай сигарету!..

Лайнер «Эр Франс» серебрился на солнце. Евгений и Валерия оглянулись перед тем, как войти в салон, помахали на прощание Москве и друзьям – знали наверняка, что те никуда не уйдут, пока самолет не взлетит и не скроется в облаках.

ГЛАВА 4

В главном офисе Фонда содействия предпринимательству «Альтаир» на Старопетровском было оживленно. Полтора десятка журналистов из центральных газет, четыре телерадиокомпании и аккредитованные представители зарубежных СМИ заполнили небольшой конференц‑зал. Мелькали фотовспышки, сновали по проходу телеоператоры с камерами; стол в президиуме пестрел диктофонами и радиомикрофонами с эмблемами компаний.

Презентация новой политической партии «Власть и порядок» близилась к завершению, приглашенных ждал роскошный банкет.

– «Маарив», Тель‑Авив, Ривкин, – дождавшись своей очереди, представился один из спецкоров. – Вопрос к председателю Костромскому. Не кажется ли вам, что вашу партию точнее могли бы представлять организации с эмблемами Фобоса или Деймоса – спутников планеты Марс?

Наступила пауза, затем кто‑то засмеялся, две девицы с электронными записными книжками даже зааплодировали. К депутату Госдумы Костромскому Борису Вадимовичу наклонился референт.

– Полагаю, ваши намеки, господин Ривкин, неуместны, – ответил Костромской, заметно нервничая. – Во‑первых, нашу партию никакая организация не представляет, мы сами представляем себя. Во‑вторых, мы имеем такое же отношение к фонду «Альтаир», как планета Марс к богу войны. Остается только удивляться тому, что, имея на руках устав и программу партии, вы ничего не поняли.

– Не волнуйтесь, я все понял правильно, – густо покраснев, ответил Ривкин.

– Еще вопросы, господа?

– Нина Рудинская, газета «Подробности», – поднялась эффектная девушка с блокнотом. – Вопрос к господину Адену. Власть – понятие неоднозначное и отпугивающее людей. В сочетании с порядком уместнее было бы говорить о законности, а не о власти. Пиночет тоже делал ставку на власть…

Аден вцепился в микрофон:

– Власть не исключает законности, а подразумевает ее! Если вы читали наш устав, то могли убедиться, что мы не являемся оппозиционной структурой, а намерены действовать в рамках Конституции демократической России.