|
На миг корабль застыл в равновесии в каких-нибудь сантиметрах от грунта; затем огненные мечи, на которые он опирался, медленно, словно сопротивляясь, ушли в свои ножны. Широко расставленные ноги шасси коснулись камня, "ступни" повернулись, прилаживаясь к неровностям, и корабль чуть вздрогнул напоследок, прежде чем амортизаторы погасили остаточную энергию толчка. Второй раз за двадцать четыре часа Морис Спенсер совершил посадку на Луне. Случай довольно редкий. - Так, - сказал капитан Ансон, поднимаясь от пульта управления. - Надеюсь, вид отсюда вас устраивает. Он обойдется вам в кругленькую сумму, а ведь мы еще не говорили о сверхурочных. Профсоюз работников космоса... - Вы просто бездушный человек, капитан! В такую минуту морочить мне голову какими-то мелочами! Но если это не повлечет за собой новой наценки, позвольте поздравить вас с безупречной посадкой. - Ну что вы, это заурядный маневр, - ответил капитан; однако он не смог скрыть своего удовольствия. - Кстати, распишитесь, пожалуйста, в судовом журнале... вот здесь, где указано время посадки. - Это еще зачем? - насторожился Спенсер. - Вы удостоверяете прибытие на место. Судовой журнал - наш главный юридический документ. - Рукописный журнал? Уж больно это старомодно, - сказал Спенсер. - Я думал, в наши дни все делает электроника. - Традиция, - ответил Ансон. - Конечно, самописцы включены все время, пока работают двигатели, по ним всегда можно восстановить полет. Но только в журнале капитана вы найдете маленькие особенности, которые отличают одно путешествие от другого. Скажем: "Утром у одной из пассажирок четвертого класса родились близнецы". Или: "После шести склянок справа по борту показался Белый Кит". - Беру свои слова назад, капитан, - сказал Спенсер. - У вас есть душа. Он расписался в журнале и прошел к иллюминатору. Только в рубке управления, на высоте ста пятидесяти метров над грунтом, были смотровые окна. Глазам репортера предстал великолепный вид. С северной стороны, наполовину закрыв небо, высились верхние, ярусы Гор Недоступности. Но это название уже устарело: ведь он проник сюда. И раз корабль здесь, недурно бы заодно сделать что-нибудь для науки, хотя бы собрать образцы пород. Газета газетой, но Спенсеру очень хотелось бы что-нибудь открыть. Самый пресыщенный впечатлениями человек не устоит перед соблазном проникнуть в тайны невиданного и неизведанного. На юг километров на сорок простерлось Море Жажды. Безупречно гладкая серая дуга занимала больше половины поля зрения. Но Спенсера занимало то, что находилось всего в пяти километрах от гор. С высоты двух тысяч метров он в обычный бинокль отчетливо видел металлический шест - оставленный Лоуренсом ориентир, который теперь связывал "Селену" с внешним миром. Ничего особенного, маленький шип торчит над безбрежной равниной... Но было что-то волнующее в этой выразительной простоте. Отличный вступительный кадр - символ одиночества человека в огромной враждебной Вселенной, которую он пытается покорить. Через несколько часов эта равнина оживет, а пока шест вполне годится как "заставка", на фоне которой телекомментаторы будут обсуждать план спасательных работ, заполняя паузы подходящими интервью. Но это уже не его забота, ребята в Клавии и на телестудии на Земле придумают, как подать материал. Дело Спенсера поставлять им кадры из своего "орлиного гнезда". Идеальная прозрачность почти полного вакуума и мощный объектив с переменным фокусным расстоянием помогут показать крупным планом все подробности операции. Морис Спенсер поглядел на юго-запад. Солнце лениво ползло вверх. Впереди почти две недели дневного света, по земному счету, так что за освещением дело не станет. Сцена готова. Глава 17 Главный администратор Ульсен не любил шума, считал за лучшее управлять тихо (но эффективно), из-за кулис, предоставляя общительным малым, вроде начальника "Лунтуриста", толковать с репортерами. |
