- Новых привезли? - спросил он.

   - А ты как думал? Арбузы? - огрызнулся Лысый.

   - Лучше бы арбузы. А то вы таких немощных возите, что от них пользы

никакой.

   - Дурак ты, Хенрик, - сказал Лысый, -  пока  живы,  из  них  всегда

можно пользу выколотить.

   - Мальчики, мальчики, без ссор! - окликнула их Мария Кузьминична. -

В какой барак мы их определим?

   - Во втором почти пусто, - сказал Хенрик.

   Пока они разговаривали, я осматривался.  С  трех  сторон  двор  был

окружен красными строениями, над одним поднималась высокая  труба,  из

нее валил дым - он рвался в небо столбом, словно внутри работали мехи,

которые гнали его наверх.

   Одно из зданий пониже и поновее других явно было складским -  вдоль

него тянулась крутая галерея, приподнятая на метр.  Возле  нее  стояло

несколько  трейлеров,  из  открытых  дверей  склада  люди  вытаскивали

алюминиевые контейнеры и заносили их в кузова машин.

   Ирка заметила  среди  рабочих  своего  знакомого,  помахала  ему  и

закричала:

   - Ты живой еще, хромой черт!

   - Тебе самой на живодерню пора!  -  радостно  закричал  человек  из

галереи.

   - А ты мне поговори, поговори! - рявкнул Лысый. - А ну, пошли!

   Он погнал нас к низкой двери строения, что было прямо перед нами, и

никто не спорил - все замерзли на ветру и хотели поскорее в тепло.

   По грязным скользким ступенькам мы спустились в  подвал.  Там  было

влажно, сыро, воняло человеческими  нечистотами,  единственная  лампа,

висевшая под сводчатым потолком, тускло освещала этот  приют.  По  обе

стороны прохода  тянулись  деревянные  скамьи  в  два  этажа,  кое-как

покрытые грязными тряпками. Вскоре я узнал, что они называются нарами.

   При нашем появлении  над  одной  из  нар  поднялась  голова  -  все

остальные нары были пустыми.

   - Ты чего прохлаждаешься? - крикнул Лысый.

   - Больной я, староста разрешил, - сказал человек и закашлялся.

   - Ох и распустились без меня! - крикнул Лысый. - Чтобы  завтра  был

на работе!

   Потом Лысый поглядел на нас, покачал сокрушенно головой и сказал:

   - А вы до обеда здесь, а после обеда - на  трудовых  постах,  а  то

запорю.

   - Зверь, - сказала Ирка, стоявшая рядом со мной. - Истинный  зверь,

если сказал запорет, значит, запорет.

   Мне показалось, что она улыбнулась.

   Хлопнув дверью, Лысый ушел, а тот человек, что был простужен, стал,

не вставая, показывать нам, какие нары пустые, а какие  заняты,  чтобы

мы не поссорились с их хозяевами.

   Окошки были забраны решетками  и  тянулись  под  самым  потолком  -

видно, раньше в этом подвале что-то  хранили,  вряд  ли  его  могли  с

самого начала замыслить как жилище. Хотя, впрочем, этому  зданию  куда

больше ста лет - оно еще  доспонсорское,  а  тогда  люди  жили  плохо,

грязно, безыдейно.

   Ирка выбрала себе нары в самом углу, подальше от двери  и  вонючего

ведра, а мне велела устраиваться над ней - она уже распоряжалась моими

действиями, как добрая приятельница или  даже  родственница.