Чего я тогда не понимала и не могла предвидеть, так это того, что в жизни все бывает как раз наоборот, вовсе не так, как о том повествуют счастливцы на диванчике в киносту¬дии. Сейчас-то я знаю, что в рассказах счастливых семей¬ных пар всегда присутствует элемент мифотворчества или хотя бы легкого глянца, наведенного на реальные события. За ретушью обычно скрывается гораздо более прозаическая история, даже если тебе повезло сочетаться нерушимым со¬юзом с первой школьной любовью. За пределами легенды, как правило, остаются далеко не романтические обстоя¬тельства, люди и события, которые и привели пару к счаст¬ливому финалу, и трудно удержаться от того, чтобы их ненароком не приукрасить. Обычно находится какой-нибудь штамп — «судьба» или там «провидение». А можно просто списать все на случай.

Как ни назови, а историй знакомства у каждой пары как минимум две: одна официальная (ее обычно озвучивают с экрана), а другая — реальная (о ней-то как раз не особенно распространяются). Мы с Энди тоже не исключение.

У нас есть две исторические версии знакомства.

Обе они, однако, начались одинаково. Я только окон¬чила школу в своем родном Питсбурге и собиралась ехать в Университет Уэйк-Форест в Северной Каролине — чудес¬нейшее место, старые корпуса из красного кирпича, на ко¬торых я остановила выбор, когда рассматривала каталог высших учебных заведений. К тому же мне там пообещали неплохую стипендию. Это и решило дело. Одним удушливо-влажным утром мне пришло письмо из этого самого уни¬верситета. В письме было много разной важной информа¬ции; помимо расписания занятий, правил проживания в об¬щежитии и прочих полезных для новичков сведений я, на¬конец, узнала, кто будет моей соседкой по комнате. Ее имя занимало отдельную строку: Маргарет (Марго) Элизабет Холлингер Грэм. Вот это да! Я внимательно прочла и имя, и телефонный номер, и адрес — Атланта, штат Джорджия. В моей школе у девочек были обычные имена — Ким, Джен, Эми. У меня никогда не было знакомой по имени Марго, тем более не с двойным, а с тройным именем. Марго из Ат¬ланты представлялась мне одной из тех элегантных умниц, чьи фотографии украшают глянцевые страницы универси¬тетского рекламного буклета. Она носит скромные жемчуж¬ные серьги, а на футбольные матчи приходит в ситцевых са¬рафанчиках от Лоры Эшли. (Я-то сама появлялась на ста¬дионе не иначе как в джинсах и в куртке с капюшоном.) У нее обязательно должен быть серьезный и положительный парень, которого она самым жестоким образом бросит к концу первого же семестра, променяв на бронзового спортсмена, лениво бросающего фрисби на соседней глян¬цевой странице.

Помнится, я сразу побежала показать письмо Сюзан¬не — она уже училась на первом курсе Университета штата Пенсильвания и умела разбираться в соседях по общежи¬тию. А еще она слушала группу «Бон Джови» и подводила глаза блестящим серебряным карандашом. Я зачитала сест¬ре имя моей будущей соседки, после чего вступила с Марго в воображаемый диалог, причем ее реплики я произносила манерно и нараспев — так я себе представляла южный ак¬цент (по фильму «Стальные магнолии»). На сцене присут¬ствовали также многочисленные воображаемые слуги, Скарлетт О’Хара и белоснежные колонны в качестве декорации. Я, конечно, устроила это представление в шутку, но в глу¬бине души была не очень-то уверена в себе — может, вы¬брала не тот университет? Пошла бы по стопам Сюзанны или поступила в Университет Питсбурга, как другие девчонки. А в этом я буду чужаком-янки, вечно не к месту и не в своей тарелке.

Сюзанна выслушала меня, не отрываясь от своего лю¬бимого зеркала в полный рост, которое делало ее взрослее.