Сюзанна выслушала меня, не отрываясь от своего лю¬бимого зеркала в полный рост, которое делало ее взрослее. Наконец она обернулась ко мне:

— Что за дерьмовый у тебя акцент, Эллен! Так говорят в Англии, а не в Атланте. И потом, почему ты так против нее настроена? Дай бедняжке шанс! Она, может, тоже опасает¬ся — например, что ты окажешься девушкой с рабочей ок¬раины и абсолютно без чувства стиля. — Сюзанна хихикну¬ла. — Надо сказать, она недалека от истины!

— Ах, как смешно, — сказала я, но не смогла сдержать улыбку. Моя сестрица — личность обычно довольно мрач¬ная — бывает просто искрометна, особенно когда подначи¬вает меня.

Все еще посмеиваясь, она перемотала кассету на начало и оглушительно подпела солисту: «Я шел по этим улицам, гитара на спине...», затем остановилась на полуслове и ска¬зала:

— Кроме шуток, Эллен. Твоя соседка по комнате, воз¬можно, обычная дочь фермера. Откуда ты знаешь? Не дергайся раньше времени. Может, вы еще подружитесь.

— Где это ты видела дочь фермера с тройным именем?

— Ну, мало ли, — сказала Сюзанна назидательным голо¬сом «мудрой старшей сестры». — Все бывает.

Мои предсказания, похоже, начали сбываться. Через не¬сколько дней я получила письмо от Марго — каллиграфи¬ческий взрослый почерк на розовой почтовой бумаге с се¬ребряной фамильной монограммой, замысловато сплетен¬ной из трех (а не из четырех) инициалов. Интересно, кого из родственников Марго оскорбила в лучших чувствах, из¬бавившись от одного имени? Довольно эмоциональное (во¬семь восклицательных знаков в общей сложности) письмо содержало массу деловых предложений. Марго выражала не¬терпение по поводу нашей скорой встречи. Она пыталась несколько раз мне дозвониться, но не смогла (я со стыдом вспомнила, что у нас нет автоответчика). Она писала, что¬бы я не беспокоилась о холодильнике — она привезет свой, и заодно еще стерео и СD-плейер (я все еще слушала кассет¬ный магнитофон). Она надеялась, что я не буду возражать против покупки одинаковых покрывал на кровати — у Раль¬фа Лорена есть чудесные покрывала, розовые с темно-зеле¬ным; но если я по каким-либо причинам не люблю розо¬вый, можно остановить выбор на сочетании желтого с ла¬вандовым, «прелестная комбинация». Или, к примеру, би¬рюзовый с коралловым «тоже очень мило». Она, дескать, не в восторге от интерьеров, выдержанных в основных цветах спектра, но готова к встречным предложениям. В заключе¬ние будущая соседка «от всей души» пожелала мне удачно¬го лета и подписалась: «С теплыми чувствами, Марго». Моя собственная привычка подписываться — «Всего хорошего» или «Искренне ваша» — здорово проигрывала в сравнении с этой подписью, скорее изысканной, нежели действитель¬но теплой. Я взяла подпись Марго на заметку. Надо сказать, что в дальнейшем мне суждено было многому научиться у нее, но этот изящный оборот стал первым, что я скопи¬ровала.

На следующий день я набралась храбрости и позвонила ей. У меня наготове был карандаш и листок бумаги, на слу¬чай если понадобится записать что-нибудь из ценных ука¬заний — например, какого цвета туалетные принадлежнос¬ти выбирать.

Ответил мужчина. Я решила, что это отец Марго или, возможно, садовник, которого пригласили в дом выпить только что приготовленного лимонада. Своим самым свет¬ским тоном я осведомилась, можно ли поговорить с Марго.

— Она в клубе, играет в теннис, — услышала я.

«Клуб, — подумала я. — Ну разумеется». У нас в Питс¬бурге тоже был так называемый клуб — прямоугольный бас¬сейн за невысокой оградкой, вышка для прыжков в воду с одной стороны, бар с чипсами и кока-колой — с другой.