Я не уверена, почему именно в этот момент я осознаю реальность того, что мы занимаемся любовью, все еще почти одетые, где – то в садах на свадьбе его брата. Но когда Эллиот приходит, я хочу, чтобы его руки и прохладный влажный воздух были на моей коже, а не на мятом шелке моего платья. Каждый раз, когда мы прикасались друг к другу, мы были в основном одеты.

Я тянусь назад, расстегиваю молнию, сдвигаю бретельки с плеч и быстро избавляюсь от крошечного бюстгальтера без бретелек. Мое платье падает до талии.

Его рот там, и его слова одобрения – за тепло и сладость меня, за ощущение моей груди на его языке. На моем животе царапается его распахнутая накрахмаленная рубашка, и внутри я чувствую, как он поднимается, чувствую, что ему нужно больше, чем то, что он получает, и его руки находят мои груди, держат их для его открытого рта.

Мы снова достигаем крещендо, теперь быстрее, я подпрыгиваю на нем три, четыре, пять, шесть раз.

– Блядь.

Он кусает меня, дико.

– Да.

Эллиот останавливает меня, когда его железная хватка опускается на мои бедра, и он впивается в меня, его рот открыт, зубы обнажены на моей груди.

Это оставит след.

Но даже после того, как он закончил, он проводит зубами взад – вперед, языком поглаживая тугую вершину, успокаивая место своей нежной атаки. Я чувствую, как он все еще спазмирует. Его дыхание – это сильные толчки воздуха о мою грудь.

Мои пальцы путаются в его волосах, прижимая его к себе. Его руки скользят по моей коже, обхватывая мою спину, прижимая меня к себе.

Он кончил в меня.

Он все еще внутри меня.

Что мы только что сделали?

И как я так долго обходилась без него?

Занятие любовью с ним вдруг кажется жизненно важным, как воздух, вода и тепло.

Он ожидающе поворачивает свое лицо к моему, и стоит лишь немного сдвинуться вперед, чтобы мой рот встретился с его ртом в этом новом, ленивом облегчении.

Это одновременно знакомо и чуждо. Его кожа грубее от щетины, его губы крепче. Внутри меня, я знаю, он толще.

Я начинаю сдвигаться с него – беспокоясь о том, что могу испортить его смокинг, – но он держит меня крепко, прижимаясь бедрами к моим. – Еще нет, – говорит он мне в губы. – Я хочу остаться здесь. Я все еще не верю, что это происходит.

– Я тоже. – Я теряюсь в ленивых движениях его языка, в крошечных поцелуях, которые переходят в более глубокие.

– Возможно, я захочу сделать это снова.

Я улыбаюсь. – Я тоже.

Он перемещает свой рот на мою шею, его левая рука поднимается, чтобы коснуться моей груди.

– Это странно, – начинаю я, – что я чувствовала, будто занимаюсь сексом с кем – то новым и старым одновременно?

Это заставляет его рассмеяться, и он наклоняется, целуя мою грудь. Наклонившись назад, он шепчет: – Хочешь узнать кое – что еще более странное?

Мои глаза закрываются. – Я хочу знать все.

И впервые за последние десять лет я действительно хочу.

– Прошли годы, прежде чем я был с кем – то, кроме тебя. Ты была единственной женщиной, с которой я был, пока я не стал… ну, долгое время.

Его слова ударяют в глухую стену моей сексуальной дымки, а затем ужас наваливается на меня, как чернота.

– Я любил тебя всю свою жизнь, – продолжает Эллиот, его губы прижимаются к моей ключице. Медленно я открываю глаза, и он смотрит на меня сверху. – По крайней мере, с той минуты, как я начал думать о любви, сексе и женщинах.

Он все еще внутри меня.

Он улыбается, и лунный свет ловит острый угол его челюсти. – Я никогда никого не хотел так, как тебя. Прошло много времени, прежде чем я захотел кого – то еще, физически, вообще.