|
Из-за мальчишки пятнадцати лет! Я даже возгордился. А потом сказал себе, должно быть, кто-то из них заметил мой свет, когда я перестал притемняться, так откуда им знать, пятнадцать мне, тридцать или все шестьдесят. Я притемнился и начал отступать к тому месту, где ждали ребята. Слишком поздно. Черные оказались между ними и мною. Тогда я решил – была не была! Отступить невозможно? Так пойдем напролом! В своих пропагандистских книжонках Черные так и учат: когда отступать некуда, иди вперед, даже если рискуешь собственной шкурой. Раньше меня только смех разбирал от этого их "правила": я-то думал, когда опасность, так и нету никакого третьего выхода – либо отступай, либо иди вперед. А вот в последние месяцы узнал – почти все люди просто остаются на месте и ждут. Однако, наверно, их книжки все-таки подействовали, потому что я сказал себе: отступать невозможно, значит, пойду вперед! И вот я поднялся, наполовину растемнился, сунул руки в карманы и пошел навстречу тем четверым, которые за мной охотились. Они сразу меня заметили, но Черные народ вышколенный, и, конечно, меня не окликнули, даже не накинулись на меня, пока у них не было приказа. Они только пошли за мной по пятам. Я вышел навстречу арестанту. Мне видно было всю колонну Черных, которые его сопровождали, но он их не замечал. Шел как во сне. Думал, наверно, их трое или четверо и для него еще не все пропало, потому что бормотал сквозь зубы самым разнесчастным голосом: – Ах, отец мой! Отвратительно. Я не хуже других видал и слыхал, как люди мучаются и как умирают. К примеру, когда Симоны не заметили вовремя, что валится дерево, и оно их раздавило. Или когда Барба вдвоем вздумали испытать старинную машину и на полной скорости врезались в дерево. Просто безумие, что деревья бывают такими опасными! Хотя Барба сами виноваты, поделом им. Чего ради они вытащили из музея этот "автомобиль", раз никто не умеет им править? Возможно, в старину... Но все кричат, что это чистейший вздор. Кто бы мог разъезжать по нашим дорогам со скоростью сто Взглядов в час – целых сто, представляете? Как будто в старину люди видели вдаль на сто и даже на двести Взглядов! Все говорят, это просто враки. Ну, ладно. Так вот, этот тип идет и бормочет: "Ах, отец мой!" Ясно, липа. Если кто мучается по-настоящему, а тем более ждет смерти, тот всегда зовет – мама! Знай я, что сейчас умру, я наверняка звал бы маму. А этот хнычет по отцу. Липа, ясное депо. Потому-то я на него и озлился. И еще потому, что Черные чуть не наступали мне на пятки, а я вовсе не желал, чтоб меня взяли на заметку. Я остановился у него на дороге и заорал: – Гад! И плюнул ему в лицо. Да не как-нибудь, а без дураков – отхаркнулся и плюнул. Он ничего не сказал. Опустил голову и пошел дальше. Тут я смутно разглядел, что он тащит на плече какую-то штуку – бревно или шест, форму я не сразу заметил. Он шагал. А я смеялся. Болван несчастный, с этаким светом – и попасть в лапы Черным! Он все шагал, согнувшись в три погибели, чуть не падая, и это навело меня на мысль. Я подобрал на земле сухой сук и швырнул ему под ноги. Он шмякнулся и разбил себе морду. Насилу поднялся, по подбородку течет кровь. Ну и посмеялся же я! – Стой смирно, малый! – велел мне Черный. |
