— Собак не вижу. И не слышу… Подождем…

— Подождем, — согласился Буйвол.

Шалрой спорить не стал. Он вдруг вспомнил чужака — вора и убийцу, — его кривую ухмылку, прищур глаз. И его слова: “…потом я начну искать тебя, меченый…”

Они стояли долго. Солнце пекло им головы, жарило плечи, но они не замечали этого. Им хотелось есть и пить, но они об этом забыли. Они пристально следили за деревней.

Какая-то женщина вышла из крайнего дома, направилась на дальнюю сторону селения, скрылась из вида. Поднимая пыль, распугивая кур, в сторону огородов пробежали два мальчика. Открылось окно, кто-то выглянул на улицу. В тени дерева уселся старик…

— Вроде бы все спокойно, — наконец сказал Малыш. — Только вот собак не видать.

— Ну так что? — спросил Буйвол. — Идем?

— Пошли.

Никто не вышел их встречать. Напротив, люди, которые были на улице, завидя приближающихся чужаков, попрятались в домах. Только старик, что сидел, прислонившись к стволу сохнущего тополя, не двинулся с места.

— Неужели это ты, Шалрой? — проскрежетал он, когда его еще никто не мог слышать. — А мы-то думали, что больше никогда тебя не увидим…

Путники шли мимо домов по пыльной дороге, которую следовало назвать тропой. Малыш озирался. Буйвол смотрел прямо. Шалрой хмурился. Он чувствовал, что что-то изменилось. Собак действительно не было. Что это должно означать? Неужели?..

— Они были здесь?

Старик, что сидел под деревом, тяжело поднялся, вышел на дорогу, обнял Шалроя, отстранился, сказал негромко, качая головой:

— Твой отец…

— Я знаю. И Харим. И Рахель.

— Мы нашли их. Но тебя там не было.

— Я выжил.

— Те люди… Они были здесь.

— Были? Когда?

— Семь дней назад. Пришли и перестреляли всех собак. Сильно избили Наерха и Тарума. Убили Руата, он заступился за свою жену. Они издевались над ней.

Шалрой побледнел.

— Айхия! Что с ней?

— Она спряталась. И прячется сейчас.

— Где? Где она?

— Дома.

— С ней все в порядке?

— Да… Все в порядке. С ней… Но не с нами… Не с нами… Так что нам теперь делать, Шалрой?

— Я не знаю… Но, может быть, знают они, — Шалрой мотнул головой в сторону Малыша и Буйвола, молчаливо ждущих, когда на них обратят внимание.

— Они? — Старик посмотрел на чужаков, словно только что их заметил. — Кто это?

— Они помогут нам.

— Ты нанял воинов?

— Да.

— Зачем? Чтобы отомстить?

— Нет. Не только. Чтобы вернуть стадо.

— Вернуть стадо… — задумчиво повторил старик. Помолчал. Посмотрел на небо. И сказал:

— Тогда пойдемте. Поговорим.

Старика звали Халтет. Был он худ и беззуб. Босые ноги его обросли коростой. Желто-черные ногти выпирали, словно крошащиеся камни. Его крючковатый нос был сворочен набок. Угол иссохшего рта подрагивал. Заскорузлые пальцы постоянно искали что-то в серой спутанной бороде.

Старик был безобразен.

Но дома у него было чисто.

На окнах висели льняные занавески, кровати были аккуратно убраны, на столе — скатерть, на полу — многоцветные тряпичные дорожки, на стенах — широкие доски с затейливой резьбой и соломенные циновки.

Халтет был старостой деревни. И вся деревня следила за порядком в его доме…

Старик принимал гостей. Все сидели за накрытым столом, пили травяной настой, хорошо утоляющий жажду, ели холодную кашу из проращенных пшеничных зерен.