|
Когда же королева запрещает емуподобные выражения, как оскорбительные для ее совести, он отвечает с вызовом:«Совести потребно познание», – он же боится, что королеве как раз не хватаетпознания. Так вместо примирения эта первая беседа только обострила взаимнуювражду. Нокс знает теперь, что «сатана силен» и что юная властительница никогдаему не покорится. «При этом объяснении я натолкнулся на решимость, какой еще невстречал в возрасте, столь незрелом. С того дня у меня со двором все покончено,равно как и у них со мной», – пишет он в раздражении. Но и молодая женщинавпервые ощутила предел своей королевской власти. С гордо поднятой головойпокидает Нокс дворец, довольный, что оказал сопротивление королеве; врастерянности смотрит ему вслед Мария Стюарт и, чувствуя свое бессилие,разражается горькими слезами. И это не последние слезы. Вскоре она узнает, чтовласть не наследуют с кровью, а непрестанно завоевывают вновь и вновь в борьбеи унижениях.
5. Камень покатился(1561-1563)
Первые три года в Шотландии, проведенные Марией Стюарт на положениивдовствующей королевы, проходят при полном штиле, без сколько-нибудь заметныхпотрясений; такова уж особенность этой судьбы (недаром привлекающейдраматургов), что все великие ее события как бы сжимаются в короткие эпизодыстихийной силой. В эту пору правят Меррей и Мейтленд, а Мария Стюарт толькопредставительствует – удачное разделение власти для всего государства. Ибо какМеррей, так и Мейтленд правят разумно и осмотрительно, а Мария Стюарт отличносправляется со своими обязанностями по части репрезентации. От природы красиваяи обаятельная, искушенная во всех рыцарских забавах, мастерски играющая в мяч,не по-женски смелая наездница, страстная охотница, она уже внешними своимиданными завоевывает сердца: с гордостью глядят эдинбуржцы, как эта дочьСтюартов поутру, с соколом на высоко поднятом кулачке, выезжает во главепразднично пестреющей кавалькады, с ласковой готовностью отвечая на каждоеприветствие. Что-то светлое и радостное, что-то трогательное и романтичноеозарило суровую, темную страну с появлением этой королевы, словно солнце юностии красоты, а ведь красота и юность правителя всегда таинственно пленяют сердцаподданных. Лордам, в свою очередь, внушает уважение ее мужественная отвага.Целыми днями способна эта молодая женщина в бешеной скачке мчаться без усталивпереди своей свиты. Как душа ее под чарующей приветливостью таит еще нераскрывшуюся железную гордость, так и гибкое, словно лоза, нежное, легкоеженственно-округлое тело скрывает необычайную силу. Никакие трудности нестрашны ее жаркой отваге; однажды, наслаждаясь быстрой скачкой, она сказаласвоему спутнику, что хотела б быть мужчиной, изведать, каково это – всю ночьпровести в поле на коне. Когда регент Меррей выезжает в поход против мятежногоклана Хантлей, она бесстрашно скачет с ним рядом с мечом на боку, с пистолетамиза поясом: отважные приключения неотразимо манят ее неведомым очарованиемчего-то дикого и опасного, ибо отдаваться чему-либо всеми силами своегосущества, всем пылом своей любви, всей своей необузданной страстью –сокровеннейшее призвание этой энергичной натуры. Но, неприхотливая ивыносливая, точно воин, точно охотник, во всех этих скачках и похождениях, онаумеет быть совсем другой в своем замке, повелительница во всеоружии искусства икультуры, самая веселая, самая очаровательная женщина в своем маленьком мирке;поистине в этой короткой юности воплотился идеал века – мужество и нежность,сила и смирение, явленные нам рыцарской романтикой. Последним, предзакатнымсиянием куртуазной chevalerie, воспетой трубадурами, светится это прекрасноевидение в тумане холодного северного края, уже омраченного тенямиРеформации. Но никогда романтический образ этой женщины-отроковицы, этой девочки-вдовы,не сверкал так лучезарно, как на двадцатом, двадцать первом ее году, – и здесьторжество приходит к ней слишком рано, непонятное и ненужное. |
