Мои сестренки не рисовали этих ужасных лиц!

Я вскочил. Я принялся рыться в куче тыкв, выхватывая то одну, то другую, внимательно рассматривая каждое лицо. Все они были отвратительные. Все они были мерзкие. Одна другой «краше».

Я поклялся не обращать внимания, какая бы чертовщина здесь ни творилась. Но это было уж слишком. И потом, на сей раз у меня имелись доказательства.

Я собрал их в охапку. Набрал столько тыкв, сколько мог удержать в руках. Прижимая их к груди, бросился к гаражу.

— Папа! Папа! — задыхаясь прокричал я. — Папа! Посмотри на них! Я же говорил, что на этой ферме происходит что-то странное! Папа, у меня есть доказательства!

8

— Папа! У меня доказательства есть! Иди, взгляни! Тут дело нечисто! Папа!

Он склонился над верстаком, изучая пару садовых ножниц. Хэйвуда видно не было. Я предположил, что он ушел домой.

Когда я с воплем влетел в гараж, папа обернулся.

— Девин? В чем дело на этот раз?

— Я добыл доказательства! — крикнул я. — Я говорил тебе, что тут что-то не так. Посмотри на эти тыквы, папа. Посмотри на них.

Я хотел передать их ему. Но тыквы выпали у меня из рук и раскатились по полу гаража.

— Ой. Извини.

Покачав головой, отец опустился на колени и принялся собирать тыквы.

— Видишь? — воскликнул я. — Ну посмотри на них.

— А что тебе не нравится? — спросил он с раздражением.

— Дэйл и Долли такого не рисовали, — сказал я.

Папа начал поднимать тыкву за тыквой, изучая нарисованные на них лица.

— Почему же? — спросил он.

— Э? — Я присел на корточки рядом с ним.

Папа показал мне пару тыкв. Улыбающиеся симпатичные рожицы.

Он положил их на пол и поднял еще две. Косоглазые рожи, дурашливо высунувшие красные языки.

— Но… но… — пробормотал я.

— А они миленькие, — сказал папа. — Твои сестренки поработали на славу. — Прищурившись, он посмотрел на меня. — Чего ты так разорался?

— Ну…

Отец покачал головой и нахмурился.

— Девин, ты же мне обещал. Ты обещал мне, что будешь работать усерднее. А теперь прибегаешь ко мне, вопя что-то про эти милые тыковки?

— Но, папа, они вовсе не милые. Они…

Папа бросил мне улыбающуюся тыкву.

— Я тебя предупреждаю, парень, — сказал он. «Парнем» он называет меня только будучи доведенным до ручки. — Еще одна дикая выходка, и после того, как мы вернемся домой, ты месяц проведешь под домашним арестом. И на целый месяц лишишься сотового телефона. Я не шучу.

— Лишусь телефона? Пап, ты бы еще кислорода меня лишил!

Я думал, что это его рассмешит, но он даже не улыбнулся. Он поднялся на ноги и вышел из гаража, прихватив с собой ножницы.

Я не сдвинулся с места. Я по-прежнему сидел на корточках возле симпатичных маленьких тыкв. В голове царил полный разброд.

Знать бы еще, почему вся эта чертовщина происходит именно со мной.

Я понимал, что впредь нужно быть осторожнее. Папа теперь наверняка будет следить за каждым моим шагом. Ожидая, что я чего-нибудь наворочу.

Вообще-то он у меня не слишком строгий. И совсем не злой. Но если его вывести из себя — берегись!

Внезапно у меня появилось ощущение, что я здесь не один.