Глава седьмая

Возвращались мы от Максимовых поздно, уже за полночь. Поскольку и Колян, и я за долгим ужином пили вино, за рулем был наш юный трезвенник – сын, а он водитель неопытный и потому очень осторожный. Во двор мы зарулили медленно, парковались долго – остаться незамеченными не получилось.

Выйдя из машины, я нос к носу столкнулась с управдомшей.

– Так-так. – Она постучала носком шлепанца по асфальту. Звук получился влажный, чавкающий – двор был мокрый, хотя дождя вроде не наблюдалось. – Значит, пока мы все тут как один, некоторые из нас сами по себе, да?

– Марин, ты же дипломированный филолог, выражайся яснее, – попросила я, рукой за спиной давая знак мужу и сыну ретироваться.

Иногда нужно, чтобы все как один, а иногда – чтобы один за всех. Я Лосеву со студенческой скамьи знаю и в состоянии ее нейтрализовать.

– Мы, значит, тут санировали все! Обеззараживали! – Управдомша символическим жестом охватила просторы в границах двора. – А вы…

– А мы эвакуировались, сознавая серьезность ситуации, – перебила я и сразу же пошла в наступление. – А чем именно была заражена наша территория, выяснили?

Лосева смешалась.

– Ничем, – веско молвил голос свыше. На втором этаже чиркнула спичка, и пламя осветило невозмутимую, как у сфинкса, физиономию дяди Бори Трошина. – Котейка, царствие ему небесное, отравился.

– Сам? – невольно вырвалось у меня.

Вроде котов-суицидников в природе не бывает. И ядовитых зубов у них нет.

– Сожрал отраву какую-то, – ожила Маринка. – Может, одну из тех птиц, что тут валялись. – Она кивнула на лужу посреди двора. И вдруг встрепенулась, гаркнув: – Вера, куда?! Пластик – отдельно, специальный контейнер поставили!

Вера Седнева из четвертой квартиры попыталась спрятать за спину пакеты с нерассортированным мусором, но не сумела: спина у нее узкая, а полные пакеты очертаниями походили на дирижабли.

– Ну что за люди! – Лосева нашла новую тему для страданий и переживаний. – Боремся, боремся за звание Двора образцового содержания, а они никак раздельный сбор мусора не освоят!

– Мара, какой раздельный?! – Седнева яростно сдула со лба потный локон и тоже завелась: – Чтобы просто собрать и вынести, бригада клининга нужна. Не квартира, а авгиева конюшня!

– Мальчик хорошо отметил день рождения? – с пониманием пыхнул со своего балкона дядя Боря.

Вера вскинула голову, как норовистая лошадь:

– Так юбилей же! Аж двадцать лет! С весны канючил: мам, позволь, мам, разреши, мам, мы тихонько, все цивильно будет, мам, ну мы же взрослые! Ты, мам, на дачу давай, а мы тут все сами, тебе даже делать ничего не придется, отдыхай там, мам! Ага, как же! – Она громко фыркнула, усугубляя сходство с лошадью. – Кухню засвинячили – девочки их сами готовили, в комнатах все вверх дном, всюду немытые тарелки, рюмки, пустые бутылки, объедки, огрызки!

При слове «огрызки» я автоматически подняла голову и посмотрела на балкон бабки Плужниковой. Странно, что-то нет нашей бессонной старушки-гранатометчицы на вечном боевом посту…

– А одежда?! – Седнева еще не закончила жаловаться на сына и его гостей. – Я ж ему специально к празднику и шорты, и футболку, и носки, и трусы – новое, белоснежное! Было. – Она вздохнула и понурилась.