|
.. -- Ну? -- тихо и пугливо воскликнул парень. -- Да. И привели его избитого, и в Никольском урядник бил, становой -- и по лицу и пинками... в кровь! -- Они это умеют! -- отозвался парень, хмуря брови. Плечи у него вздрогнули. -- То есть боюсь я их -- как чертей! А мужики -- не били? -- Один ударил, становой приказал ему. А все -- ничего, вступились даже -- нельзя, говорят, бить... -- Н-да-а, -- мужики-то начинают понимать, где кто стоит и зачем. -- Там тоже есть разумные... -- Где их нет? Нужда! Везде они есть -- найти трудно. Николай принес бутылку спирта, положил углей в самовар и молча ушел. Проводив его любопытными глазами, Игнат спросил мать тихонько: -- Барин-то -- доктор? -- В этом деле нет господ, все -- товарищи... -- Чудно мне! -- сказал Игнат, недоверчиво и растерянно улыбаясь. -- Что -- чудно? -- Да -- так. На одном конце рожи бьют, на другом -- ноги моют, а в середине -- что? Дверь из комнаты распахнулась, и Николай, стоя на пороге, сказал: -- А в середине люди, которые лижут руки тем, кто рожи бьет, и сосут кровь тех, чьи рожи бьют, -- вот середина! Игнат уважительно взглянул на него и, помолчав, проговорил: -- Это -- похоже! Парень встал, переступил с ноги на ногу, твердо упираясь ими в пол, и заметил: -- Как новые стали! Спасибо вам... Потом сидели в столовой и пили чай, а Игнат рассказывал солидным голосом: -- Я разносчиком газеты был, ходить я очень здоров. -- Много народа читает? -- спросил Николай. -- Все, которые грамотные, даже богачи читают, -- они, конечно, не у нас берут... Они ведь понимают -- крестьяне землю своей кровью вымоют из-под бар и богачей, -- значит, сами и делить ее будут, а уж они так разделят, чтобы не было больше ни хозяев, ни работников, -- как же! Из-за чего и в драку лезть, коли не из-за этого! Он даже как бы обиделся и смотрел на Николая недоверчиво, вопросительно. Николай молча улыбался. -- А ежели сегодня подрались всем миром -- одолели, значит -- а завтра опять -- один богат, а другой беден, -- тогда -- покорно благодарю! Мы хорошо понимаем -- богатство, как сыпучий песок, оно смирно не лежит, а опять потечет во все стороны! Нет, уж это зачем же! -- А ты не сердись! -- шутя сказала мать. Николай задумчиво воскликнул: -- Как бы нам поскорее направить туда листок об аресте Рыбина! Игнат насторожился. -- А есть листок? -- спросил он. -- Да. -- Давайте -- я снесу! -- предложил парень, потирая руки. Мать тихонько засмеялась, не глядя на него. -- Да ведь устал ты и боишься, сказал? Игнат, приглаживая широкой ладонью кудрявые волосы на голове, деловито и спокойно сказал: -- Страх -- страхом, а дело -- делом! Вы чего насмехаетесь? Ишь вы, тоже! -- Эх ты, -- дитя ты мое! -- невольно воскликнула мать, поддаваясь чувству радости, вызванному им. |
