|
Особенно поднялся Павел в глазах людей после истории с "болотной копейкой". За фабрикой, почти окружая ее гнилым кольцом, тянулось обширное болото, поросшее ельником и березой. Летом оно дышало густыми, желтыми испарениями, и на слободку с него летели тучи комаров, сея лихорадки. Болото принадлежало фабрике, и новый директор, желая извлечь из него пользу, задумал осушить его, а кстати выбрать торф. Указывая рабочим, что эта мера оздоровит местность и улучшит условия жизни для всех, директор распорядился вычитать из их заработка копейку с рубля на осушение болота. Рабочие заволновались. Особенно обидело их, что служащие не входили в число плательщиков нового налога. Павел был болен в субботу, когда вывесили объявление директора о сборе копейки; он не работал и не знал ничего об этом. На другой день, после обедни, к нему пришли благообразный старик, литейщик Сизов, высокий и злой слесарь Махотин и рассказали ему о решении директора. -- Собрались мы, которые постарше, -- степенно говорил Сизов, -- поговорили об этом, и вот, послали нас товарищи к тебе спросить, -- как ты у нас человек знающий, -- есть такой закон, чтобы директору нашей копейкой с комарами воевать? -- Сообрази! -- сказал Махотин, сверкая узкими глазами. -- Четыре года тому назад они, жулье, на баню собирали. Три тысячи восемьсот было собрано. Где они? Бани -- нет! Павел объяснил несправедливость налога и явную выгоду этой затеи для фабрики; они оба, нахмурившись, ушли. Проводив их, мать сказала, усмехаясь: -- Вот, Паша, и старики стали к тебе за умом ходить. Не отвечая, озабоченный Павел сел за стол и начал что-то писать. Через несколько минут он сказал ей: -- Я тебя прошу: поезжай в город, отдай эту записку... -- Это опасное? -- спросила она. -- Да. Там печатают для нас газету. Необходимо, чтобы история с копейкой попала в номер... -- Ну-ну! -- отозвалась она. -- Я сейчас... Это было первое поручение, данное ей сыном. Она обрадовалась, что он открыто сказал ей, в чем дело. -- Это я понимаю, Паша! -- говорила она, одеваясь. -- Это уж они грабят! Как человека-то зовут, -- Егор Иванович? Она воротилась поздно вечером, усталая, но довольная. -- Сашеньку видела! -- говорила она сыну. -- Кланяется тебе. А этот Егор Иванович простой такой, шутник! Смешно говорит. -- Я рад, что они тебе нравятся! -- тихо сказал Павел. -- Простые люди, Паша! Хорошо, когда люди простые! И все уважают тебя... В понедельник Павел снова не пошел работать, у него болела голова. Но в обед прибежал Федя Мазин, взволнованный, счастливый, и, задыхаясь от усталости, сообщил: -- Идем! Вся фабрика поднялась. За тобой послали. Сизов и Махотин говорят, что лучше всех можешь объяснить. Что делается! Павел молча стал одеваться. -- Бабы прибежали -- визжат! -- Я тоже пойду! -- заявила мать. -- Что они там затеяли? Я пойду! -- Иди! -- сказал Павел. |
