|
.. Но Андреи взял с полки книгу и, указывая концом ножа на букву на обложке, спросил: -- Это что? -- Рцы! -- смеясь, ответила она. -- А это? -- Аз... Ей было неловко и обидно. Показалось, что глаза Андрея смеются над нею скрытым смехом, и она избегала их взглядов. Но голос его звучал мягко и спокойно, лицо было серьезно. -- Неужто вы, Андрюша, в самом деле думаете учить меня? -- спросила она, невольно усмехаясь. -- А что ж? -- отозвался он. -- Коли вы читали -- легко вспомнить. Не будет чуда -- нет худа, а будет чудо -- не худо! -- А то говорят: на образ взглянешь -- свят не станешь! -- Э! -- кивнув головой, сказал хохол. -- Поговорок много. Меньше знаешь -- крепче спишь, чем неверно? Поговорками -- желудок думает, он из них уздечки для души плетет, чтобы лучше было править ею. А это какая буква? -- Люди! -- сказала мать. -- Так! Вот они как растопырились. Ну, а эта? Напрягая зрение, тяжело двигая бровями, она с усилием вспоминала забытые буквы и, незаметно отдаваясь во власть своих усилий, забылась. Но скоро у нее устали глаза. Сначала явились слезы утомления, а потом часто закапали слезы грусти. -- Грамоте учусь! -- всхлипнув, сказала она. -- Сорок лет, а я только еще грамоте учиться начала... -- Не надо плакать! -- сказал хохол ласково и тихо. -- Вы не могли жить иначе, -- а вот все ж таки понимаете, что жили плохо! Тысячи людей могут лучше вас жить, -- а живут как скоты, да еще хвастаются -- хорошо живем! А что в том хорошего -- и сегодня человек поработал да поел и завтра -- поработал да поел, да так все годы свои -- работает и ест? Между этим делом народит детей себе и сначала забавляется ими, а как и они тоже много есть начнут, он -- сердится, ругает их -- скорей, обжоры, растите, работать пора! И хотел бы детей своих сделать домашним скотом, вот они начинают работать для своего брюха, -- и снова тянут жизнь, как вор мочало! -- Только те настоящие -- люди, которые сбивают цепи с разума человека. Вот теперь и вы, по силе вашей, | за это взялись. -- Ну, что я? -- вздохнула она. -- Где мне? -- А -- как же? Это точно дождик -- каждая капля зерно поит. А начнете вы читать... Он засмеялся, встал и начал ходить по комнате. -- Нет, вы учитесь!.. Павел придет, а вы -- эгэ? -- Ах, Андрюша! -- сказала мать. -- Молодому все просто. А как поживешь, -- горя-то -- много силы-то -- мало, а ума -- совсем нет... XVIII Вечером хохол ушел, она зажгла лампу и села к столу вязать чулок. Но скоро встала, нерешительно прошлась по комнате, вышла в кухню, заперла дверь на крюк и, усиленно двигая бровями, воротилась в комнату. Опустила занавески на окнах и, взяв книгу с полки, снова села к столу, оглянулась, наклонилась над книгой, губы ее зашевелились. Когда с улицы доносился шум, она, вздрогнув, закрывала книгу ладонью, чутко прислушиваясь... И снова, то закрывая глаза, то открывая их, шептала: -- Живете, иже -- жи, земля, наш. |
