— Ведьмы страсть как охочи до власти, — проворчал Морозов, глядя в чашку. — Ответственность они не любят. А вот командовать и руководить — это пожалуйста. Особенно из-за плеча своего начальника. Потому вокруг старого князя всегда вились всякие ведьмы. Только вот он их издали чуял и близко не подпускал.

Я усмехнулся, откинулся чуть назад и заметил:

— Сдаётся мне, что не без вашей помощи.

Воевода прищурился, но не стал возражать. То ли потому что знал, что это правда, то ли оттого, что не хотел выдавать все карты сразу.

— И ещё мне кажется, что вы наговариваете на невиновных, — добавил я, чуть наклонившись вперёд. — Ведь нет никаких доказательств, что у нас в доме живёт ведьма. И что Альбина Васильевна из той же породы. Может, она просто женщина с тяжелым характером. Это ещё не преступление.

— Когда появятся доказательства — станет поздно, — мрачно выдал Морозов, как пророк в отставке, и со вздохом махнул рукой. — Решать, конечно, вам. Но когда ведьмы вас начнут в оборот брать — вы придёте ко мне за советом. Помяните моё слово.

Я развёл руки в стороны, чуть улыбнувшись:

— Если понадобится, то приду. Обещаю. С пирогом. Или с отчётом о потере контроля над ситуацией. Там посмотрим, что первым произойдет.

Воевода усмехнулся, но промолчал. А это, как я понял, в его случае и есть одобрение.

Морозов кивнул, тем самым закрывая дискуссию. И жестом подозвал официанта, и мы заказали еду.

— Кстати, — продолжил я, как только официант записал заказ и удалился. — Мне звонили купцы. Они готовы перевести первую часть денег на восстановление порта.

— Это же хорошо, — удовлетворенно отметил Морозов.

— Так-то оно так, — согласился я. — Только порт находится на балансе княжества. А значит, нужно объявлять конкурс на проведение работ. И как-то, в открытой и прозрачной процедуре выбора поставить нужную нам компанию, которая не будет воровать деньги.

Воевода посмотрел на меня с удивлением. А затем пояснил:

— Это проще простого, князь. Конкурс нужно организовывать через мастеровых. А к тому, кто выиграет, приставить человека от княжеской администрации.

Я немного помолчал, с удивлением понимая, что в словах воеводы была правда. И это простое и очевидное решение и правда может сработать.

Еду подали быстро. На столе появилась тушёная дичь в глиняных щипцах. Куски зайчатины и перепёлки, запечённые с луком и морковью. Мясо было мягким, розоватым внутри, и при каждом разрезе нож легко скользил по волокнам.

Рядом стояли миски с кашей, в которой золотились поджаренные лисички. Вверху каша была залита маслом и слегка подрумянена в печи. Я перемешал ложкой и почувствовал, как грибной аромат сразу соеденился с запахом топлёного масла. И мы приступили к еде.

* * *

Когда мы закончили трапезу, на столе остались лишь пустые горшочки, крошки от пирогов и почти остывший чайник. Морозов отставил кружку и довольно произнес:

— Вот что значит поесть по-людски. А теперь…

— Нам нужно в управу, — ответил я и взглянул на часы. — Причем добраться нам туда надобно за пятнадцать минут.

Воевода вопросительно посмотрел на меня, и я пояснил:

— Сейчас туда должен прибыть курьер от купцов. Он передаст мне договор, который нужно будет подписать.

Морозов кивнул. Мы поднялись из-за стола, поблагодарили хозяйку чайной, полную женщину в сарафане, с красными щеками и добродушной улыбкой, которая лично вышла, чтобы узнать, все ли нам понравилось, и направились к выходу.

Теплый воздух ударил в лицо. Город жил своей шумной жизнью, в которую мы вновь шагнули после короткого уюта чайной.