Воздух прохладой наполнил грудь и чуть прояснил мысли. Я спустился по ступеням, легко, не торопясь, и сразу же перешёл на более бодрый шаг, как только ступил на гравийную дорожку. Быстро пересёк двор, миновал клумбы, обошел кусты сирени и свернул на боковую тропинку. Протоптанную, но не ухоженную, будто бы предназначенную для тех, кто хочет идти один. Она уводила в сторону леса.

И лишь когда оказался под сенью деревьев, в полосатой тени между соснами и елями, позволил себе оглянуться. Осторожно, воровато — как школьник, сбежавший с урока. Никого.

Мне ужасно не хотелось, чтобы кто-то из дружины решил отправиться следом. А уж тем более сам Морозов. С него, что называется, станется — и с сопровождающей группой, и с оружием наперевес, даже если я иду туда, куда меня пригласили одного.

А я должен был быть без сопровождения. Таковы были условия встречи. Переданный клубочек, и взгляд Митрича — всё вели именно к этому.

Я вынул из кармана клубок. Покатал в ладонях. Он был неожиданно тёплым, будто кто-то только что держал его в руках. Или лапах.

— Ну, давай, — пробормотал я почти ласково, как говорят котёнку.

Зажал между пальцами конец нити, опустился на корточки и поставил клубок на землю. Тот пару секунд полежал, словно прислушиваясь, а потом я слегка подтолкнул его вперёд. Он покатился. Не стремительно, не хаотично — нет. Неторопливо, как будто знал дорогу и у него была цель.

Я только усмехнулся и покачал головой. Таких вещей, пожалуй, когда-то испугался бы. Или хотя бы удивился. Теперь же я просто шагнул следом, подстроился под движение проводника. Пошёл спокойно, без спешки, как словно всегда так и ходил — за клубками, в чащу.

Тропинка вилась, петляла, всё время чуть сворачивая с привычного маршрута. Поначалу она ещё напоминала дорогу — вытоптанную, узнаваемую. Но постепенно трава становилась гуще, корни ближе к поверхности, и шаг приходилось выбирать аккуратнее.

Пахло лесом, смолой, прошлогодней хвоей и прелыми листьями. Воздух был плотный, влажный, насыщенный звуками. Где-то высоко, в кронах, щебетали птицы, перебрасываясь короткими, резкими фразами. Казалось, они не просто пели — спорили.

Шел я молча, внимательно глядя под ноги, но краем глаза не выпускал из виду катящийся клубок. И с каждым шагом становилось яснее: он действительно ведёт. Не просто катится наугад — а сопровождает туда, где меня уже ждут.

Спустя примерно двадцать минут хода лес начал меняться. Деревья стали расти гуще, трава — выше, и шаги стали осторожнее. Я уже вошёл в тот ритм, когда перестаёшь считать время и просто идёшь, прислушиваясь к звукам вокруг — к шорохам листвы, к хрусту сучьев под ногами, к ровному, почти убаюкивающему перекату клубка впереди.

И тут появилась развилка. Не сразу заметная — просто в какой-то момент я понял, что тропинка раздваивается. Одна часть, протоптанная чуть чётче, уходила направо, туда, где между стволами деревьев едва угадывалась тень постройки. Сквозь листву проглядывало что-то прямое, искусственное — может, крыша, может, стена. Невольно замедлил шаг, задержался, всматриваясь. В голове мелькнула мысль: а что, если свернуть? Что там меня ждет? Кто?

Любопытство подняло голову. Лес будто сам подталкивал — шептал в ухо, манил. Мне подумалось, что надо выяснить кто там живет. Или потом я буду жалеть, что не заглянул…

Но клубок в это время не остановился. Он, не сбавляя ни капли своей ровной, упрямой скорости, покатился дальше — влево, в сторону, где тропинка, почти теряясь в траве, вела к ручью. Там, между кустами уже слышался негромкий плеск воды.

Я стоял ещё пару секунд, ощущая, как внутри борются две силы — тяга свернуть и тихое, настойчивое знание, что путь уже выбран.