-  Ваши умельцы не могли выбрать другой цвет?

    -  Это не умельцы, а химики, - ответил Дмитрий, морщась от боли. - Маскирующая окраска!

    -  Вашим химикам работать мешают погоны. Иначе знали бы разницу между маскировкой и мимикрией. Если у тебя маскирующая окраска, сиди неподвижно, даже тень прячь! Маскируются самые слабые, самые лакомые. Почему не сделать шорты ярко-красными? Как мухоморы, божьи коровки? Любой бы видел издали: ядовито! Даже по ошибке не схватят.

    Дмитрий сделал первый шаг, все еще перегибаясь в поясе. Лицо было белым, мускулы дергались.

    -  Как клещами хватанул! Нашел же куда кусать, паразит...

    Они заспешили по широкому, как стадион, листу. Кирилл обнаружил гусеницу, всадил шпагу хирургически точно. Гусеница свернулась кольцом, замерла. Дмитрий прыгал рядом, держа Дюрандаль над головой. У гусеницы было две головы, на каждом конце туловища, причем самая крупная, как объяснил Кирилл, ложная. Ударит глупая птица, а гусеница скатится с листа, клюнутая не в голову, а в...

    Дмитрий с гусеницей в руках спрыгнул вниз. Кирилл на миг задержался, почему-то вернулся страх высоты. Он с силой помахал рукой, плотный воздух густыми струйками потек между растопыренными пальцами. Прыгнул, нагретый воздух подхватил, не дал стремительно упасть на дно воздушного океана.

    -  Какой там Марс, - прошептал Кирилл. Сердце его колотилось, как испуганная птица в клетке. - Самый удивительный мир... Прицепить бы крылья, можно летать...

    Внизу сбежались зеваки, щупали сяжками добычу. Нашлись помощники, Дмитрий обрадовался, вдруг да сдружатся за совместным трудом, но Кирилл выдернул гусеницу, отпрянул с нею в сторону от пахнущего тракта. Обескураженные муравьи заметались, гусеница для них выпала в другое измерение.

    -  Сами справимся, - объяснил Кирилл напряженно. - А то на входе решат, что присоединились как раз мы.

    Дмитрий опасливо смотрел на муравья, что рассерженно метался с угрожающе разведенными жвалами совсем рядом.

    -  Неужели не видит?

    -  В том-то и дело. Одни ориентируются по звездам, другим хоть фигу под нос поднеси.

    Из центрального входа часто выскакивали муравьи. Оттуда вышел новый запах, сильный, но уже не резкий.

    -  Жесты запомнил? - спросил Кирилл сдавленным голосом. - Держись уверенно, прячься за гусеницей.

    По телу забегали быстрые бесцеремонные усики, ногу Кирилла цапнуло. Он напрягся, с усилием проламываясь сквозь живые ворота ощупывающих усиков и раздвинутых жвал.

    Мелькнуло перекошенное лицо Дмитрия. Белый, с обезумевшими глазами, он пихал перед собой гусеницу как таран, дергался, когда по нему пробегали усики с жесткими щеточками на концах, похожими на ершики для чистки бутылок.

    Продравшись сквозь живой частокол, они оказались в широком полутемном тоннеле. Тянуло могильной сыростью. Из темноты внезапно выныривали оскаленные пасти, зазубренные челюсти грозно щелкали, чудовище свирепо бросалось на них... почему-то промахивалось, и лишь тогда Дмитрий понимал, что муравьишка бежал по личным или общественным делам, а двуногие мирмекофилы ему до лампочки.

    В полутьме ярко сверкало окно в солнечный мир, но его перекрещивали гуще тюремной решетки длинные усики-антенны и серповидные жвалы. Оттуда в муравейник вплывали нагретые запахи солнца и трав.

    -  Бросай гусеницу, - услышал Дмитрий в темноте голос Кирилла. - За вход мы заплатили, а на склад пусть тащат сами.