|
Я еще удивилась, потому что за все это время ей никто не звонил. – Она получала письма? – Иногда из Брюсселя. – Почерк мужской? – Женский. И писал человек не слишком грамотный. Полчаса спустя Мегрэ и Жанвье, выпив по дороге по кружке в пивной «У дофины», поднимались по лестнице дома на набережной Орфевр. Не успел Мегрэ открыть дверь своего кабинета, как появился малыш Лапуэнт с красными глазами, лихорадочным взглядом. – Мне надо срочно поговорить с вами, шеф. Когда комиссар, повесив в шкаф шляпу и пальто, повернулся и увидел перед собой инспектора, тот, кусая губы и сжимая кулаки, готов был разрыдаться. Спиной к Мегрэ, почти касаясь лицом стекла, он говорил сквозь зубы: – Увидев Арлетту сегодня утром, я понятия не имел, зачем она здесь. По дороге на набережную Жавель бригадир Люкас ввел меня в курс дела. А вернувшись, я узнал, что она убита. Мегрэ, сидя за столом, медленно произнес: – Я забыл, что тебя зовут Альбер. – После всего, что она рассказала, господин Люкас не должен был отпускать ее одну, без сопровождающего. Он говорил как обиженный ребенок, и комиссар улыбнулся. – Иди ка сюда, сядь. Лапуэнт медлил, словно сердился на Мегрэ. Затем скрепя сердце сел на стул у стола. Опустив голову, уставился в пол, и оба, он сам и Мегрэ, который с важным видом посасывал трубку, выглядели, как отец с сыном во время важного разговора. – Ты у нас недавно, но пора бы уже понять, что, если брать под надзор всех, кто приходит с заявлением, вам некогда будет ни есть, ни спать, согласен? – Да, шеф, но… – Что – но? – Здесь совсем другое. – Почему? – Вы хорошо знаете, что ее показания не выдумка. – Успокоился? Теперь рассказывай. – Что рассказывать? – Все. – Как я с ней познакомился? – Хотя бы и так. Давай с самого начала. – Ко мне заглянул приятель из Мелена, школьный товарищ, он изредка наезжает в Париж. Мы вышли прогуляться, сначала? с моей сестрой, а потом, проводив ее, уже вдвоем отправились на Монмартр. Вы знаете, как это бывает. Выпили по стаканчику в нескольких барах, и у последнего какой то карлик сунул нам адресок. – Почему карлик? – Да ростом он с четырнадцатилетнего, а лицо все в морщинах, потасканное. Посмотришь – мальчишка мальчишкой. Поэтому, наверно, его и прозвали Кузнечиком. Кабаре, где мы побывали, разочаровали моего приятеля, и я решил, что «Пикреттс» как раз то, что надо. – Когда это было? Лапуэнт подумал и, не скрывая своего удивления и даже огорчения, ответил: – Три недели назад. – И в «Пикреттс» ты познакомился с Арлеттой? – Она сама подсела к нам. Приятель – у него нет большого опыта – принял ее за потаскушку. Потом, уже на улице, мы с ним поссорились. – Из за нее? – Да. Я понял, что она не такая, как другие. Мегрэ, старательно прочищая трубку, слушал с серьезным видом. – И на следующую ночь ты пришел снова? – Я хотел извиниться за приятеля. – Что же такого он сделал? – Предложил ей переспать за деньги. – Она отказалась? – Конечно. Я пришел довольно рано, уверенный, что еще никого нет, и она согласилась выпить со мной стаканчик. – Стаканчик или бутылку? – Бутылку. Хозяин не разрешает им сидеть с посетителями, если те не заказывают бутылку. И только шампанского. – Понятно. – Я знаю, что вы думаете. Она о чем то умолчала и была убита. – Она не говорила, что ей грозит опасность? – Прямо не говорила, но я догадывался, что у нее в жизни не все гладко. |
