|
Он внимательно рассматривал ноги ангела – или демона, или дьявола, как вам будет угод-но, – и копы¬та, которыми они заканчивались. А мне вдруг показа¬лось, что крылья этого сущест-ва едва ли не упираются в потолок, и меня вновь чуть не пробрала дрожь. Однако я сдержался и успокоил себя тем, что стою на твердой земле и что ничего сверхъестественного не происходит. Тем временем он успел снять пальто, под которым не было пиджака – только рубашка. Нет, это уже слишком! В распахнутом вороте рубашки я отчетливо видел его великолепную шею и то восхитительное место на ней, чуть ниже мочки уха, которое служит для многих одним из мерил мужской красоты. Черт побери, не я это придумал! Всем известно, ка¬кое значение придается пропорциям шеи у мужчин. Мне нравился он весь, целиком, но больше всего, ко¬нечно, я ценил его ум и интеллект. Черт с ней, с азиат¬ской красотой, и тому подобными глупостями, и да¬же с его тщеславием, которое явно бросалось в глаза. Разум, вот что важно, разум, который был сейчас со¬средоточен только на одном: на статуе, заставившей мою жертву на время забыть даже о Доре. Он протянул руку к еще одной галогенной лампе и, не обращая внимания на то, что металл почти рас¬кален, повернул ее так, чтобы луч был направлен пря¬мо на то крыло демона, что располагалось ближе ко мне. Это позволило мне увидеть то, о чем он в тот мо¬мент размышлял, и полностью согласиться с ним, ибо крыло было действительно совершенно и выполнено в свойственной стилю барокко любовью к каждой детали. Нет. Он не коллекционирует такие вещи. Он отдает предпочтение гротеску, а эта статуя лишь слу¬чайно выглядит таковой. Господи, она действительно ужасна! Нечто в стиле Уильяма Блейка: огромная гри¬ва волос, злобное выражение лица, большие круглые глаза. И эти глаза, казалось, с ненавистью устремлены прямо на мою жертву. – Блейк. Да, Блейк! – неожиданно воскликнул он и обернулся. – Блейк! Эта проклятая ста-туя как будто сошла с одного из рисунков Блейка! Я вдруг понял, что он смотрит прямо на меня. Я, должно быть, неосторожно направил ему свое мысленное послание – и связь осуществилась! К мо¬ему великому удивлению, между нами установился контакт. Он видел меня! Возможно, он уловил отблеск света в стеклах моих очков или сияние волос. Держа руки опущенными, я медленно выступил из тени. Меньше всего мне хотелось, что-бы он выхва¬тил свой пистолет. Но он и не думал этого делать. Он просто смотрел на меня. Быть может, его слепил яркий свет стоявших совсем близко галогенных ламп, в лучах которых на по-толке четко вырисовывалась тень крыла. Я подошел ближе. Он не произнес ни слова. Он был испуган. Точнее, я бы сказал – встревожен. Нет, все же более чем встревожен. Вероятно, он чувствовал, что эта встреча может стать последней в его жизни. Кому-то все-таки удалось до него добраться. И уже слишком поздно хвататься за оружие или пытаться сделать что-то еще. Тем не менее страха передо мной я в нем не ощущал. Будь я проклят, если он в первый же миг не понял, что перед ним не человеческое сущест-во. Быстро преодолев разделявшее нас расстояние, я взял в ладони его лицо. Он сразу же за-дрожал и по¬крылся потом, однако мгновенным движением руки сдернул с меня очки, которые тут же упали на пол. – О, как восхитительно оказаться наконец ря¬дом с тобой – прошептал я. Он был не в силах выдавить из себя хоть слово. Ни один смертный, попав в мои объятия, не мог – да и не должен был – произнести ничего, кроме молитв. А этот человек не умел молиться. Чувствуя, как креп¬ко держат его лицо ледяные руки, и не смея пошеве¬литься, он взглянул мне прямо в глаза и долго всматривался в них, пока наконец не понял, кто перед ним стоит… Не человек! Меня поразила его реакция. Конечно, мне и рань¬ше приходилось попадать в аналогичные ситуации – меня, точнее то, чем я, по сути, являюсь, узнавали во многих местах по всему миру. |
