|
Порывшись в кухонных принадлежностях и сто¬ловых приборах, я не нашел ничего подхо-дящего для предстоящей хирургической операции, поэтому просто выбрал самый большой нож с лезвием из углеро¬дистой стали и вернулся в комнату. Все мой действия были нарочито реши-тельными, я не позволял себе ни на секунду замешкаться или проявить хоть малейшие колеба-ния. Смело войдя в гостиную, я обернулся и в упор посмотрел на гигантскую скульптуру. Лучи галогенных ламп все так же были направле¬ны в ее сторону. А вокруг царила тьма. Обыкновенная статуя. Ангел с козлиными ногами. «Лестат, ты полный идиот!» Я подошел ближе и в который уже раз принялся рассматривать детали. Возможно, это не семнадцатый век. Да, работа явно ручная, но если обратить внима¬ние на некоторые особенности, то можно предполо¬жить, что скульптура создана гораздо позднее. А над¬менное и мрачное выражение лица действительно заставляет вспомнить работы Уильяма Блейка – это злобное и порочное существо с козлиными ногами во многом сродни как святым, так и грешникам Блейка с их невинными и в то же время исполненными ярос¬ти глазами. Неожиданно мне отчаянно захотелось взять эту скульптуру на память, увезти ее в Новый Орлеан и по¬ставить в своей комнате. Я готов был буквально рас¬пластаться в страхе у ног этого холодно-безразличного, мрачного создания. И только теперь до меня дошло, что, если я действи-тельно не поспешу принять опре¬деленные меры, все эти сокровища будут безвозврат¬но утеряны. Как только станет известно о смерти их владельца, они будут немедленно конфискованы и произойдет то, чего он больше всего опасался и о чем предупреждал Дору во время их последней встречи: самое ценное его имущество, его главное достояние перейдет в чужие, равнодушные руки. Тогда она в ответ лишь повернулась к нему спиной и согнув худенькие плечи, заплакала – несчастная, охваченная горем и ужасом девочка, лишенная воз¬можности дать утешение челове-ку, которого любила больше всех на свете. Я взглянул на распростертое на полу искалеченное тело. Его еще не успел коснуться тлен, и выглядело оно так, будто человек попал в жуткую аварию или стал жертвой жестокого и без-жалостного убийцы. Спутан¬ные черные волосы, полуоткрытые глаза… На белой рубашке алели пятна крови – несколько оставшихся капель вытекли из открытых ран. Торс был неесте¬ственно вывернут по отношению к ногам, поскольку я сломал ему не только шею, но и позвоночник. Что ж, я вытащу труп отсюда и избавлюсь от него. Я позабочусь о том, чтобы о его смерти еще очень дол¬го никто не узнал. И тогда следователи не станут до¬кучать Доре. Я избавлю ее от горя и отчаяния, а тем временем подумаю, как сохранить для нее все эти со¬кровища. Быть мо-жет, спрячу их пока в надежном месте. Я достал из его кармана документы. Сплошь фаль¬шивки. Кто бы сомневался. Его настоящее имя было Роджер. Я знал это с са¬мого начала. Но так его называла только Дора. Все свои сделки он проводил под вымышленными имена¬ми, зачастую весьма экзотиче-скими, иногда даже с не¬ким средневековым звучанием. Этот паспорт был вы¬писан на имя Фре-дерика Винкена. Забавное имечко. Фредерик Винкен… Собрав все документы, я сунул их в карман, чтобы впоследствии уничтожить без следа. Пришло время поработать ножом. Я отрезал его руки до локтей, поразившись при этом их изяществу и обратив внимание на тщательно ухоженные ногти. Да, этот человек себя очень любил и, надо сказать, имел на то основания. Так, теперь голо-ва… Мне понадобилась недюжинная сила, чтобы отсечь ее, причем я старался резать только су-хожилия и мелкие кости, не касаясь самого черепа. Глаза закрывать я не стал. Во взгляде мерт-веца нет ничего завораживающего, он совершенно лишен какой-либо выразительности. Без-жизненные губы казались мягкими, а кожа на щеках разгладилась. Отрезанные части – голову и руки – я положил в два разных мешка, затем, как мог, затолкал в третий мешок то, что осталось. |
