– А все равно масти темной, – глубокомысленно сказал вор. – Никак не пойму.

Он искал конфликта. Или, скорее, безоговорочной капитуляции. Ведь он то – вор, а перед ним – явный баклан первоходок… Василий сидел с непроницаемым лицом. Насторожились чеченцы. Зверев снова решил пойти на компромисс… но компромисс жесткий, пресекающий дальнейшие споры.

– Я не пидор, – ответил он спокойно. – Сам должен понимать: Василий с пидором в одном купе не поехал бы. Да и ты сейчас мою сигарету куришь… И людей угостил. Ежели я пидор, то и ты, выходит. И все они тоже.

Алик закашлялся, шакалы растерянно уставились на него. Ситуация, по зоновским понятиям, была весьма двусмысленной. Полосатый нанаец вынул сигарету изо рта и рассматривал ее, как будто видел впервые… Вор, наконец, откашлялся и сказал:

– Я знаю, что ты не пидор. (Шакалы и нанаец облегченно вздохнули.) Василий – опытный бродяга, опомоить себя и братьев не даст… А не мент ли ты?

– А какое это имеет значение? Мент, не мент. Был бы человек нормальный… а кто он по жизни – дело десятое.

– А… – сказал вор, – вот теперь мне ясно, под кого ты косишь.

– Это не я, это ты косишь, – ответил Зверев. Ему уже стала надоедать эта пустая болтовня.

– Да ты знаешь, кто я такой?

– Знаю. Ты Алик Алапаевский. Косишь под вора.

Алик встал, принял картинную позу. Быстро вскочили шакалы. Зверев тоже встал. Назревала драка. Он нисколько не боялся драться, даже в одиночку он сумел бы крепко вставить этим картонным уголовникам… Он не боялся, но считал драку нерациональной.

– Конфликта хочешь, Алик? – спросил Сашка. – Нет вопроса – получишь. Вот только знаешь, чем кончится?

– Чем же? – оскалился вор. – Думаешь, ты крутой и всех поломаешь?

– Всех поломает охрана, Алик… Через минуту влетит наряд с собаками, дубинками и черемухой. И не разбирая, кто вор, а кто мент, всех поломает, наденет наручники и – в карцер. Если ты этого хочешь, – давай. Я готов.

Слово было сказано… И хотя Зверев снова смягчил ситуацию и предложил компромисс, вору отступать было поздно. Огромный зал отстойника затих. Медленно поднялись на ноги и встали за спиной Зверева чеченцы и татарин. Сашка заметил краем глаза, как отошел в сторону Василий. Он и не думал осуждать особиста. Драться на стороне ментов тот не мог, на стороне вора – не хотел… он просто отошел в сторону.

А драка была уже неизбежна. Две группы напряженных мужиков стояли друг против друга… Сама по себе группка Алапаевского никакого интереса не представляла. Но если в наэлектризованной атмосфере отстойника кто либо выкрикнет лозунг: Бей ментов! – предсказать, как поведут себя усталые и озлобленные люди, нельзя. Многие из них искренне считали виновниками своих несчастий милиционеров, прокуроров и судейских.

– Бей ментов! – выкрикнул Алик Алапаевский. Голос звучал истерично. Нечеткое эхо повторило крик. Две группы мужчин в центре зала двинулись навстречу друг другу… До трагедии, до драки, в результате которой появятся искалеченные, а возможно, и убитые, оставалось несколько секунд. За этим последует карцер или – дополнительный срок, как это было в случае с Василием.

…Дверь с грохотом распахнулась, в отстойник вбежал прапорщик с овчаркой на поводке, за ним другой, третий. Лаяли псы. Усталые вэвэшники мгновенно оценили ситуацию, взялись за дубинки.

– А ну вдоль стен все, уроды! – громко, пытаясь имитировать злость, выкрикнул прапорщик. Голос все равно звучал устало и равнодушно. – Черные – направо, красные – налево, пидарье – в дальний угол!

Арестанты разбрелись кто куда.