Арестанты разбрелись кто куда. Бесновались собаки… Только что усталый курносый прапорщик предотвратил убийство. Возможно – не одно. Он об этом не думал. Он просто делал свою работу.

…А вот Зверев думал. Чеченец со странным именем Ваха хлопнул его по плечу и сказал:

– Молодец, Саша. Ты вел себя правильно. Как мужчина ты вел себя с этим шакалом… Когда Ваха это сказал, Сашка пробормотал в ответ что то неопределенное, а про себя подумал: неправильно. Неправильно я себя вел. Кому было бы легче, если бы я убил Алика Алапаевского?… Следствие, суд, новый срок. А у меня нерешенные задачи на воле. И я должен сделать все, чтобы выйти как можно скорее и решить их.

Я стану самым образцово показательным зэком в Красной Утке.

Перед тем как развести людей по камерам, их положено ошмонать. А теперь представьте себе обыск сотни человек силами нескольких замотанных прапорщиков… хороший, качественный досмотр! Это означает и личный досмотр и досмотр багажа. Ну, представили? А еще знакомство с личными делами, а еще баня. Положено после этапа всех прогнать через баню… Какой, к черту, досмотр и баня?! Разогнать бы сволочей по камерам да хряпнуть побыстрей стакан водки.

Досмотр проводился бегло, формально. Вещи вообще не шмонали. «С собой в камеру можете взять по пачке чая, по две пачки сигарет. Все манатки остальные – в камеру хранения. Некогда с вами валандаться», – сказал пожилой капитан в сильно заношенной шинели. – «Вопросы есть ко мне?… Тогда на досмотр, и всех вас разгоним по норам. Баиньки».

Когда очередь на досмотр дошла до группы красных, Зверев сказал капитану:

– Командир, я бывший сотрудник, капитан уголовного розыска. Мы все вместе (он кивнул головой на ребят) на Тагил этапируемся. Нельзя ли нам баньку организовать?

– Сделаем… на Тагил то вы только через неделю уйдете. Чем еще могу помочь?

– Там вор один борзеет… ищет конфликта. Чуть до драки дело не дошло. Как то надо бы на место его поставить, что ли… А то орал: бей ментов!

– Кто? – просто спросил капитан, блеснув глазами в красных прожилках.

– А, знакомое мурло! – обрадовался он, когда увидел Алика. – Ну ка, иди сюда, жертва режима.

С независимым видом Алик Алапаевский вышел из строя.

– Здрас сьте, гражданин начальник. Давненько мы с вами не встречались.

– Шмутье на стол. Сам раздевайся. Быстро, блядь!

Прапорщик вывернул на стол содержимое сумки, начал быстро и привычно прощупывать вещи. С недовольным лицом Алик снял свой полушубок.

– Все снимай, – сказал капитан, – догола.

– Да ты что, начальник? Ты же меня знаешь!… – возмутился Алик.

– Быстро, урод! – скомандовал один из прапоров и ткнул вора дубинкой в спину. Нехотя Алик Алапаевский начал раздеваться. Через минуту он остался в носках и синих, до колен, семейных трусах. Тело было густо покрыто татуировками. От этого оно выглядело синим.

– Ой, какой красавец, – протянул удивленно капитан. На самом деле таких красавцев он насмотрелся вдоволь, удивляться отвык. – Трусы долой.

– Да ты что, начальник? Я же…

– Быстро, урод! – прикрикнул прапорщик и поднял дубинку. Алик спустил до колен трусы. На ягодицах тоже были наколки.

– Так… перстень? Перстень у тебя самодельный. Снимай, не положено.

– Так я…

Прапорщик несильно ударил дубинкой. Алик свинтил с пальца свой перстень с бриллиантом, швырнул на стол.

– Крестик… тоже самодельный? Снимай, не положено.

Алапаевский безропотно снял крест.