– Да, – легко согласился Семен, – очень хороший оперативник. Но неопытный… Мы с ним вдвоем вооруженного преступника брали. Об этом газеты писали. Не читали?

– Не читала, – сказала заявительница после некоторой паузы.

– Ну, вот видите, – торжественно произнес Галкин. – Очень хороший опер. Но немножко неопытный. Так, самую малость.

Заявительница с интересом посмотрела на Сашку. Ему стало очень неловко, и он отвел глаза.

– …Момент кражи кошелька, – диктовал Семен, – я не видела. Возможно, я его потеряла… Вы, кстати, где обнаружили отсутствие кошелька?

– Из метро вышла, хотела газету купить. Вот и…

– Жаль, – сказал Галкин. Ни пострадавшая, ни Зверев не поняли, чего именно жаль. А жалко было Семену, что кража обнаружилась на улице. Вот если бы в метро – на эскалаторе или даже в вестибюле! – тогда Семен с легкой душой сбагрил бы женщину к транспортникам. – Жаль, ну да ладно. Итак, продолжим: возможно, я его потеряла…

– Извините, товарищ, – перебила заявительница, – но сумочка то у меня оказалась открыта. А я ее закрывала.

– Обычное дело! – убежденно воскликнул Семен. – Забыли!

– Да нет же – я закрывала.

– Ну, значит, расстегнулась… замочек расхлябался – и расстегнулась.

– Да нет же, у нее хороший, тугой замок.

– Да послушайте таки меня. Знаете, как бывает – вот задумался человек и стоит себе, теребит замочек… туда сюда… сюда туда… Щелк щелк… щелк щелк. А то, знаете, бывает: человек любит пуговицы крутить. Крутит он пуговицу, крутит… она возьми и оторвись. Что же вы думаете – ее тоже украли?

– При чем здесь пуговица?

– Пуговица здесь ни при чем. Я вам в качестве примера привел. Да вы пишите заявление, пишите. Мы обязаны реагировать на сигналы граждан. Это наш долг… А сколько денег то было?

– Пятнадцать рублей.

– Ровно?

– Ну, мелочь еще…

– А зарплата у вас какая?

– Сто восемьдесят.

– Ага… значительно больше чем у оперативника, который ходит на пули и ножи озверелых бандитов. Мы вот с Сашей в прошлом году…

– Я знаю, – перебила заявительница, – об этом еще в газетах писали.

– Точно, – просиял Семен. – Вы читали!

– Нет, не читала.

– Откуда же вы знаете?

– Вы мне сказали.

– Да, действительно… Значит, пишем: прошу принять меры к розыску…

– Преступника, – сказала заявительница.

– Да нет, – снисходительно ответил Галкин, – потерянного кошелька.

Заявительница покачала головой и написала.

– Оч чень хорошо, – сказал Сенька. – Далее: материальный ущерб для меня является незначительным. Дата. Подпись. Вот и хорошо.

Галкин перечитал текст и остался доволен. Когда посетительница ушла, он повернулся к Звереву и сказал:

– Вот так, Саша. Была кража – стала потеря.

– Семен, – сказал Зверев. – Ты думаешь это правильно?

– Нет, – ответил Галкин. – Я не думаю, что это правильно.

Он смотрел на Сашку серьезно и слегка грустно.

– Я не думаю, что это правильно. Но найти этот кошелек ни ты, ни я, ни господь Бог не сможет. А значит, – глухарь, значит, – процент раскрываемости падает. Тебе это надо? Мне это надо? Я здесь шута горохового корчил, придуривался, убалтывал ее… думаешь, мне это нравится?

Сашка промолчал. Его знакомство с работой уголовного розыска состоялось почти год назад.