Пожалуй, Вадим не хотел знать, была ли девушка жива, когда Михалыч затеял перекачку. К чему травить душу лишними деталями?

– Пойди расчешись,– предложил он.– Ведь смотреть жутко!..

Впрочем, ходить Михалыч еще не мог – разве ползти.

Подхватив хозяина под руки, Вадим с Русланом повели его наверх, в светелку. Но по пути тот пожелал оглядеть ночных гостей и с минуту злорадно на них любовался, ухмыляясь во всю физиономию.

– А ведь уготован стул и тебе! – заметил Вадим.– Место‑то освободилось вчера. Трудно было устоять?

– Как два пальца!.. У меня ж осиновый кол – тут,– знакомым жестом колдун коснулся косматой груди и хмыкнул: – Королям не понять нормальных чувств – они свихнулись на власти и всех меряют на свой аршин. И невдомек вампиру, что это я помог дочке сбежать, завлекая гончих в капканы. Потому он и подставился так – со своими “птенцами”!

– Ну, ты не мелочишься,– хмыкнул Вадим.– За прошлую ночь мы одного Магистра едва заломали, а ты – семерых, единым махом!..

Он не стал уточнять что тот Магистр стоил любых трех из этих.

– Где‑то рыскают еще двое,– возразил Михалыч,– не считая “короля”.

– Все‑таки странно, что вы не поддались,– заметил Руслан, к которому вернулись прежние подозрения.– Разве вы не такой, как они? Тогда почему не сработало заклятие вампира?

Проницательно глянув на юношу, космач усмехнулся:

– Я сам наложил на себя заклятие – когда ушел от людей. Это не вполне то, что требовалось Шершню.

– Он хотел накормить человечиной?

– Увлечь за порог, откуда не вернуться. Раз я не шел под Зверя добром… Это как раскаяние.

– То есть?

– Раскаяние должно идти от сердца, и в рабство влезаешь по своей воле! Я ведь и сам жрал сырое мясо, только звериное. Это – допустимое зло. Но стоит шагнуть дальше… Если б не Оксанка!..

– Ты спас ее, она – тебя,– сказал Вадим.– Так и живем!

– Теперь я поколдую,– объявил Михалыч.– У меня к этой девоньке долг.

Высвободясь из чужих рук, он проковылял к центру комнаты, больше не обращая внимания на оцепенелых Шершней. Внимательно оглядел останки, затем выдвинул из‑под стола корыто, служившее для сбора крови, и принялся складывать в него искромсанные части, аккуратно снимая со стола.

– Перестань! – содрогаясь, попросил Вадим.– Все равно ее не оживить.

– Душа отлетела – это да,– признал колдун.– А тело собрать возможно, если нелюди еще не переварили мясо. А там вдруг и душа возвратится? Полетает, полетает – да раздумает.

Он выдернул меч из ножен ближнего Магистра и с одного маха снес ему голову, придержав за короткие кудри. Тут же свалил тело на пол, плечами воткнув в корыто. И опять хлынула кровь, сразу покрыв дно и быстро заливая останки. Тотчас те пришли в движение, будто облепленные невидимыми муравьями, и устремились каждый к своей цели, словно солдаты, смыкающиеся в строй.

– Еще и животы вскрывать,– угрюмо сообщил Михалыч.– Нет бы самим постараться, как самураям!

– Все, я умываю руки! – поспешно объявил Вадим.– Где у вас умывальник?

Он сознавал, что Шершни уже мертвы,– но распотрошить девять тел, чтобы восстановить одно, ими съеденное!.