|
«Да, да, голосовать,», поддержали его восставшие. «Согласно Уставу НБП, исключить из Национал — Большевистской партии кого-либо может лишь Партсовет» —сообщил им Фёдоров. «партсовет насчитывает 28 лидеров региональных организаций. Собрать их...» Недаром они прозвали его «Параграф». Бедлам кончился. «Я временно приостанавливаю своё членство в партии!» — закричал сурков. И выбежал. «И я! И я! И я!» мой кабинет опустел наполовину. «Да», сказал Фёдоров «Славно над ними поработал Мэрлин. Как зазомбированные все. Вроде нормальные пацаны...» «Видите, Андрей, как действуют на юные души всякие показушные иностранные слова и употребление эзотерические терминологии. Молодой человек чувствует себя посвящённым своим гуру в Великие тайны, и в обмен на это посвящение готов даже отправить на гражданскую казнь своих товарищей. А Вы,» сказал я «обвиняемым» «за то, что я не сдал вас будете работать». «Спасибо Эдуард Вениаминович», — сказали они. «Возьмите списки всего личного состава московского отделения, разделите между собой и вызовите всех назавтра начиная с утра. Я хочу со всеми отдельно побеседовать.» «А этих, временно приостановивших своё членство?» «Этих не надо» На следующий день я потребовал от каждого нацбола верность мне лично. Я сказал что Дугин поставил свои интересы выше интересов партии и что с ним ушли некоторые партийцы. Список верных мне рос. 3, 16, 26, 29...54. В «Интернете» Дугин хвастался, что с ним ушло всё московское отделение. Пол нашим подсчётам с ним ушло 12 или чуть более человек. Через неделю появились возвращенцы. Пришёл Сергей Ермаков, попросил должность и получил её. Вернулась Таня Тарасова. Вернулся Игорь Мишин. Потом Сева. Уводя ребят, Дугин не знал что с ними делать, страсть разрушения владела им. В начале планы у них были великие. Они стали обзванивать наши региональные отделения, пытаясь уговорить их переметнуться. Но лидеры регионалок все годами общались со мной и естественно сразу звонили мне. Я успокаивал их. Когда я узнал, что лидером будущей партийной организации Дугина назначен Цветков, я успокоился. Алексей был полностью непригоден к организационной работе. В прошлом я давал ему поручения. Вначале вкладка величиной в одну полосу в газете «Завтра» называлась «Национал Большевистское вторжение» . Через несколько месяцев Дугин снял «национал — большевистское» и поставил «евразийское». Это было косвенным признанием поражения в борьбе за партию. Обосновался Дугин в близи Ново-Девичьего монастыря в библиотеке. Предварительно сделав там евроремонт. (Деньги говорят ему дали в «Русском золоте» . А в «Русское золото» он попал с моей подачи. Приятель попросил меня дать пресс-секретаря , — человека умеющего работать с прессой. Я порекомендовал Цветкова. Цветков, получив контракт, передал его Дугину.) Впоследствии Дугин разогнал их всех, кроме Коровина и Бутрина. Макса Суркова он выгнал за то что тот был обильно татуирован. Он выгнал красно-коричневого сиониста раболепно глядевшего Дугину в рот. Последним Дугин выгнал Цветкова. Возможно из-за человеконенавистничества. Что крылось за пустяковыми придирками к не самым плохим национал — большевикам? Думаю Дугин понимал, что эпоха сменилась. Страна насытилась знаниями о фашизме. Магазин «Библио-Глобус» весь пестрел богато иллюстрированными альбомами о Гитлере, Геббельсе и Третьем Рейхе. Можно было пойти и купить то, что Дугин добывал с трудом и отпускал по каплям, необходимость в культуртрегерской деятельности отпала. Должность гуру была ненужна. Кирилл и Мефодий фашизма вскоре должен был остаться не у дел в партии. |
