|
– Вот и хорошо. Я буду только рад. – Большим пальцем он погладил ее одетую в перчатку ладонь. – Но моим любимейшим театром навсегда останется амбар в Бери Сент Джеймсе. – Мы там не играли. – В самом деле? Лукавый блеск в его глазах заставил ее покраснеть. Скрывая улыбку, она взмахнула веером и стала медленно охлаждать свое разгоряченное лицо. Веера были удобным подспорьем для актрисы, и Розалинда хорошо умела ими пользоваться. И сейчас, когда на таинственную герцогиню было устремлено столько любопытных глаз, это умение ей пригодилось. Началась пьеса, и по крайней мере некоторые зрители перевели свои взгляды с нее на сцену. Розалинда подалась вперед, с нетерпением ожидая первого выхода Кина. Кин оказался маленьким человечком с непомерно большой головой, его сверкающие темные глаза и умение держаться на сцене сразу же приковывали внимание. В этот вечер он играл Отелло, одну из самых знаменитых своих ролей. Он изображал ревнивого мавра с невероятной трагической выразительностью. Розалинда была так захвачена спектаклем, что забыла обо всем на свете и опомнилась, только когда ее судорожно схватила рука Стивена. Повернувшись, она увидела, что его глаза плотно закрыты, а тело, судя по оцепенению, пронизано сильной болью. – Стивен, – встревоженно шепнула она. Она хотела подняться, но он крепче сжал ее руку и чуть заметно покачал головой. Было ясно, что он не хочет привлечь к себе внимание, не хочет, чтобы кто нибудь видел это проявление слабости, а в хорошо освещенном театре ничто не ускользнуло бы от глаз зрителей. Она заставила себя повернуться к сцене, хотя краем глаза наблюдала за ним. На его лице стеклянно поблескивали капли пота, руки похолодели. Розалинда была в таком нервном напряжении, что каждый его натужный вздох отдавался болезненным отголоском в груди, она даже не слышала громовой декламации Кина. Осознав, что этот приступ тянется дольше, чем предыдущие, она шепнула: – Нам надо вернуться домой. Я позову кого нибудь, чтобы он помог тебе спуститься к выходу. Его открывшиеся вдруг глаза блеснули гневом. – Нет. Она неохотно повиновалась, обратив невидящие глаза на сцену. Через некоторое время, не слишком, однако, короткое, Стивен ослабил свою хватку. Наступил первый антракт, одновременно кто то постучал в дверь ложи. Она в отчаянии взглянула на мужа: – Стивен. От открыл глаза, они были серые – безошибочный признак боли. – Не беспокойся за меня. – С видимым усилием овладев собой, он повысил голос: – Войдите. Розалинда высвободила руку и быстро пересела в другое кресло, между Стивеном и дверью, отгораживая его таким образом от посетителей. Ее одолевало непреодолимое желание выпроводить всех. Но пришлось улыбаясь принимать посетителей, при этом она намеренно старалась привлечь все внимание к себе. Розалинда не была красавицей, но достаточно хорошо владела актерским ремеслом, чтобы создать образ жизнерадостной красивой женщины. Пока она развлекала посетителей, Стивен играл роль нежного снисходительного мужа, почти все время молчал, не вставая с кресла. От ее зорких глаз не могло ускользнуть, что чувствует он себя неважно, но никто этого как будто бы не замечал. Только начало следующего акта принесло с собой облегчение. Некоторые, видимо, надеялись, что их пригласят остаться, но Розалинда воззрилась на них самым аристократическим взглядом из репертуара Марии, и они покинули ложу. После ухода всех посетителей Стивен сказал с легкой насмешкой в хрипловатом голосе: – Ты потрясающе быстро осваиваешься с положением герцогини. Она взяла его за руку. – Я сыграю любую роль, какую ты только пожелаешь. Остальная часть «Отелло» прошла без каких либо неприятностей. Ей удалось убедить мужа покинуть театр до начала фарса, но только сославшись на свою усталость, что, впрочем, вполне соответствовало истине. |
