|
У вас весьма неопределенное будущее. Она звонко рассмеялась: – Возможно, вы и правы, но тут у меня есть своя версия. Не у меня одной неопределенное будущее, почему же я непременно должна выступать в роли трагической героини? Это не слишком то благодарная роль. – Чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, какое это счастье – родиться веселой и доброй, всегда быть в хорошем расположении духа. И какое это несчастье – быть от рождения мрачным, даже если в жизни тебе сопутствует у дача. – Вы правы – если обособиться от обычных жизненных проблем. Я всегда была счастлива, но в этом нет никакой моей заслуги. Мама говорит, что я всегда улыбалась, даже когда была маленькой замарашкой. – Она искоса взглянула на него. – А как бы вы определили свой характер? Как мрачный? – Нет. Но во мне всегда воспитывали здравомыслие. Всякий деловой человек, втолковывали мне, должен иметь чувство ответственности, быть надежным. – И, посмеиваясь над самим собой, он добавил: – Еще он должен отличаться некоторой занудливостью. Она рассмеялась, сжала его руку. – Ну, занудой то вас не назовешь. Вы, должно быть, пошучивали еще в детской. Правда, юмор у вас какой то суховатый, но в его присутствии сомневаться не приходится. – Верно. К счастью, немногие понимают мой юмор. Они дошли до тропинки, которая шла среди деревьев по берегу реки. Здесь, в этот жаркий день, царила относительная прохлада. Она глубоко втянула воздух: – Как приятно пахнут деревья, цветы и травы. Я очень люблю позднее лето. Стивен подобрал палый сухой лист и бросил в воду. Слегка покачиваясь, лист медленно поплыл вниз по течению. – Начинается жатва. После того как зерно будет собрано, наступит осень. А там, и оглянуться не успеешь, уже зима. Уловив печальные нотки в его голосе, она сказала: – А затем наступит весна, и мир вновь помолодеет. Несколько мгновений он молчал. Затем, не отводя глаз от воды, процитировал: – «Всему свое время, и время всякой вещи под небом. Время рождаться, и время умирать… Время сетовать, и время плясать». – И, повернувшись к ней, спокойным проникновенным голосом добавил: – А сейчас еще самое лето, и, стало быть, время жить… Она вдруг с обескураживающей ясностью осознала, как близко стоит от пропасти. Достаточно теплой улыбки, глубокой искренности – и она потеряет голову. Спасти ее может только то, что она уже не девочка, неспособная сопротивляться своим чувствам. Нет, она не может позволить себе полюбить его и, вероятно, поэтому так остро ощущает течение времени. Скоро он покинет их труппу, и она окажется в более безопасном, но куда более скучном мирке. Не долго думая, она опустила его руку и тут же положила свою ладонь на его – большую и теплую. Он сплел свои пальцы с ее пальцами, и так, рука об руку, они пошли вдоль реки. Она все еще наслаждалась очарованием летнего дня, но это очарование отступило на задний план перед сознанием близости Стивена. Просто поразительно, каким красноречивым бывает иногда молчание. Пройдя около мили, они вышли на лужайку, где росла большая развесистая ива. Не сговариваясь они уселись на толстый сук. Среди камышей лениво журчала вода. – Трудно поверить, что это та самая река, в которой едва не утонул Брайан, – сказала Розалинда. – В самом деле? Здесь она тихая, как пруд. – Стивен пожал и тут же отпустил ее руку. – Наша тайна раскрыта, – печально произнес он. – Ваш отец говорил со мной не только о моем поступлении в труппу. Он заметил, как я смотрю на вас, и знает, что если кто либо и должен бояться такого ловеласа, как я, то, во всяком случае, не Джессика. Она сделала гримасу. – Я должна была предполагать, что они с мамой заметят. Оба они такие наблюдательные, просто ужас. |
